За Веру, Царя и Отечество

Кстати, стоит внести поправку и в распространенные утверждения о том, будто Макензен и Фалькенгайн прошли по Румынии "триумфальным маршем". Это как раз яркий пример того, как треп германской пропаганды бездумно повторялся последующими авторами, не удосужившимися просто взять линейку и приложить к карте. "Триумфальным" получился только первый этап, когда за неделю румын вышибли из Трансильвании. А дальше расстояние в 150 км немцы и австрийцы "маршировали"... 2 месяца. Правда, не только из-за сопротивления румынской армии - перейдя границу, вражеские войска завязли в бездорожье и жуткой румынской грязи. И потери несли немалые, хотя в основном от болезней - повоюй-ка в слякоти, под дождями. Ни о каких хитрых маневрах уже речи не было - войска Фалькенгайна продвигались рывками от позиции к позиции, которые румыны устраивали по многочисленным речкам, стекающим со склонов Трансильванских Альп. При нажиме они отходили на следующий рубеж, но чтобы осуществить этот нажим, требовалось через моря грязи подвезти орудия, боеприпасы, обозы. Так что и время организовать прочную оборону у румын имелось, и специалисты были - из Франции для командования их армиями прикатил ген. Бертелло, который в 14-м был начальником штаба у Жоффра и обещал устроить немцам "вторую Марну". Но не имея над собой железной фигуры самого Жоффра, повел себя иначе - русские военные советники называли его болтуном и "безответственным авантюристом". Генералу совершенно вскружила голову очаровательная королева Мария, даже в атмосфере Бухареста слывшая "легкомысленной" (а там для подобной репутации нужно было уж очень постараться). И Бертелло, плененный соблазнами венценосного тела, стал лишь очередным проводником румынских "стратегических идей". То есть принялся требовать еще "3-4 русских корпуса".

Но в Румынии находились уже 9 русских корпусов. Армии Лечицкого и Сахарова. Причем русские, пересекая границу, оказывались в не менее тяжелом положении, чем немцы. Все участники этой кампании вспоминают, что в России традиционно критиковали и высмеивали собственные "непорядки", бесхозяйственность, плохие пути сообщения, грязь на дорогах, но только попав в Румынию, смогли убедиться, насколько были не правы, и увидели настоящие непорядки, грязь, бесхозяйственность и по-настоящему плохие пути сообщения. Пропускная способность железных дорог была ничтожной. Войска перевозились в дачных вагонах, других не имелось. И в этих дачных вагонах по несколько суток простаивали на каждом полустанке - железнодорожники пропускали за взятки чьи-то частные грузы или пути не выдерживали напряженных перевозок и где-то случались крушения. Приходилось топать пешком, вручную вытаскивая из грязи увязшие телеги и пушки. Километров по 5 в сутки. Снабжения не было никакого, союзники-румыны в этом плане русских игнорировали. Солдаты голодали, лошади тощали, а подножного корма не было осень. Все, от патронов до фуража, приходилось везти из России - а грузы скапливались на пограничных станциях и протискивались "по чайной ложке". Если пытались везти гужевым транспортом хотя бы сено, то обозные лошади съедали его еще в пути.

Дополнялось это недоброжелательностью населения. Маршал Василевский вспоминал: "Среди румын росла германофильская пропаганда, и к нам они относились не очень-то дружелюбно". Крестьяне каких-то французов знать не знали, и в русских видели тех, кто принес на их землю ненужную им войну. А знать и интеллигенция уже жалели, что выбрали сторону Антанты. В общем, происходило именно то, что предвидел Алексеев, не желавший посылать в Румынию русские войска. Однако расхлебывать довелось уже не ему. Нервные перегрузки и пагубная привычка делать все самому подорвали его здоровье, в ноябре обострилась старая болезнь почек. Состояние быстро ухудшалось, и Михаил Васильевич обстоятельно, по-православному, стал готовиться помирать. Распрощался с близкими и друзьями, отдал последние распоряжения. Но когда исповедовался и причастился, вдруг наступило облегчение. И он стал постепенно оживать. Царь настоял, что ему нужен отдых и отправил в Крым на 2 - 3 месяца. Временно замещать Алексеева был назначен В.И. Гурко.