За водкой

— Этого я тоже не помню. Я проснулся в комнате с ужасным, отвратительным кафелем на стенах, там ужасно пахло и очень тошнило, я лежал на матрасе на кровати, там было много кроватей, у меня очень болело лицо, и всю мою одежду кто-то забрал. Я подумал, что это тюрьма, но это оказался вытрезвитель.

— Да! — воскликнул Василий. — Я читал про это в Википедии! Это такая милицейская больница для пьяных!

Антон Семенович кивнул.

— Именно. А потом мне вернули одежду и повели в кабинет. Там сидел лейтенант, он был молодой, как сын мне, но усталый и грустный. Он сказал: мол, как же вам не стыдно, товарищ, вы же советский гражданин. Пока весь наш народ плечом к плечу строит будущее, вы, товарищ, пьете водку, попадаете в вытрезвитель, и теперь пойдет сигнал на работу и куда надо.

— Куда надо? — спросил Савка.

— Не знаю, он просто сказал: куда надо. И посмотрел со значением. Достал папку и стал спрашивать, как меня зовут, где работаю и где прописан… Что я мог ему сказать? Я сказал, что я ученый, доктор физических наук, что мы сделали большое открытие для всей науки, о котором я рассказать не имею права, что меня зовут Антон Семенович, и что у меня так болит голова, что я не могу вспомнить, где я живу…

— И он поверил? — удивился Василий.

— Не сразу, — ответил Антон Семенович. — Он достал свою тетрадку, и там были интегралы! Простенькие, но интегралы! И попросил меня решить пример… Ну, я решил, конечно. И он мне поверил! Сказал, что на первый раз выносит устное предупреждение, не стал заполнять протокол, и… вы не поверите: перед тем, как отпустить, он достал из стола бутылку и стаканчик и налил мне водки!

— Вау! — сказал Савка. — Вот ее и надо было принести!

— Я старался, — вздохнул Антон Семенович. — Я держал ее за щекой половину дороги, но потом как-то… В общем, я здесь, а водки нет. И что делать, я уже не знаю — я таком виде я не могу никуда идти.

В машине настала пауза.

— Я пойду! — сказал Василий. — У меня есть план: я вспомню студенческие годы, быстро заработаю денег и куплю всё, что надо!

— Это опасно… — вздохнул Антон Семенович, но не очень уверенно.

— Я много читал про СССР, — уверил Василий, — Я ученый, а в свободное время я довольно неплохой барабанщик, как вы знаете, Антон Семенович. Ждите меня, я скоро буду!

С этими словами он решительно вышел из машины.

* * *

Прошел час, прошел второй, около машины собрались местные детишки, но им наскучило и они ушли. Несколько раз прошла старушка с клюшкой. Наступил вечер, стемнело. Антон Семенович ужасно волновался. Савка был не только видеоблогером, но и очень смышленым парнем, наверно лучшим своей физматшколе — он все видел, и понимал, какая ответственность на Антоне Семеновиче.

Василий вернулся только под вечер. Не вернулся — вбежал, задыхаясь, дернул дверь, заскочил внутрь и забился в сиденье, тяжело дыша. Никакой водки при нем не было.

— Катастрофа, Антон Семенович, — наконец произнес он, переводя дыхание. — Мне ничего не удалось, они скоро будут здесь!

— Кто? — воскликнул Савка.

— Стоп, Вася! — сказал Антон Семенович, — мы все равно ничего сделать не сможем, машина без охладителя даже не заведется. Так что успокойся и расскажи по порядку.

И Василий начал рассказ.

— Я решил, что проще и честнее всего будет заработать музыкой. Ведь я перкуссионист, играю в группе, и петь умею. Вы, Антон Семенович, когда сказали, что спели старые песни и почувствовали себя братьями, я подумал в тот момент: ведь у нас есть множество песен, которых здесь еще никто не слышал! Если спеть их? Я нашел у магазина пару коробок. Добрался до метро. Сел в переходе, поставил коробку для денег, а по другой коробке стал барабанить ладонями и петь… — Василий перевел дух.

— Что же ты пел? — насторожился Антон Семенович.

— Ну, там у меня висели газеты на стендах, в них ругали американскую военщину, и я понял, что надо петь только на русском языке, — объяснил Василий. — Я спел «Магадан», спел «Лабутены», спел «Я солдат»… Но мне никто так и не бросил денег. А потом подошел…

— Милиционер? — догадался Антон Семенович.

— Нет, обычный прохожий. Он вынул из кармана какое-то удостоверение, даже не вынул, а просто приподнял краюшек… И сказал, чтобы я шел за ним… Я думал убежать, у меня был с собой газовый баллончик, но… Я побоялся. Он привел меня в комнату милиции прямо в метро. А милиционеров попросил выйти. И начал меня допрашивать… Сказал, что по мне плачет тюрьма, потому что… я даже не помню всех статей, которые он мне перечислял! Что я тунеядец, что я занимаюсь бродяжничеством, что я антисоветчик, и что мои песни сомнительного свойства и наносят идейный и эстетический ущерб. И что я несу это… разлагающее влияние Запада. И что я наверно шпион.

— А потом?! — воскликнул Савка.

— А потом он обыскал меня, вынул все мои вещи и куда-то позвонил — сказал «куда надо». Осмотрел мои очки, часы, баллончик, сказал, что я спекулянт. И что я фарцовщик. Кто это?

— Это спекулянт. Который продает заграничные вещи.

— В общем, он сказал, что я поеду в Магадан. А потом достал папиросу и закурил. Точнее, попытался… — Василий умолк.