За все надо платить

— Красота-а-а-а, — тихо протянула девушка, раскинув руки в стороны.

Егор любовался Ангелиной. Куда подевалась холодная, деловая госпожа Соболевская? Словно её никогда и не было. Вновь вернулась искренняя Геля, способная радоваться каждому мгновению жизни.

Входная дверь в дом отворилась и на пороге показалась старушка. Возраст её определить было невозможно: все лицо в морщинах, волосы седые. На голове яркий платок, тёплое платье и шерстяная кофта, в которые была одета старушка не выглядели потертыми.

— Заблудились? — поинтересовалась старушка.

— Да, — как зачарованные кивнули молодые люди.

— Проходите в дом, — посторонилась бабушка, пропуская гостей в горницу.

Егор с Ангелиной огляделись: они, словно попали в какую-то сказку. Вся мебель в доме была старой. На кровати расшитые вручную покрывала и подушки. На стенках и полу ковры ручной работы. В доме пахло свежим хлебом и молоком.

— Раздевайтесь и садитесь за стол. Проголодались, небось. — Добродушно говорила старушка.

А Геля с удивлением прислушалась к себе: и точно, она хотела есть. Наверное, это свежий воздух так подействовал. На столе появился горшок с рассыпчатой кашей, крупно порезанный свежевыпеченный хлеб и кружки с молоком.

— Угощайтесь, — старушка села напротив.

— Спасибо, — невнятно проговорили молодые люди, уже набросившиеся на угощение.

Закончив, Егор и Геля отодвинули от себя посуду.

— Большое спасибо, — поблагодарили они хозяйку.

Старушка улыбнулась:

— Давайте знакомиться. Меня зовут Лукерья Никифоровна, можно просто бабушка Лукерья. А вас?

Спиридонов представился первым:

— Я Егор.

Соболевская только открыла рот, как хозяйка опередила её.

— А ты Ангел, так тебя зовет возлюбленный. — Лукерья Никифоровна кивнула в сторону Спиридонова, сидевшего в шоке от слов старушки.

— Меня зовут Ангелина, — поправила хозяйку дома девушка. — А он мне не возлюбленный. — Блеснула глазами Геля.

Лукерья Никифоровна провела пальцем по столу, рисуя какой-то узор.

— Вас давно связывает одна нить — любовная.

— Мы встречались раньше, но давно расстались. — Пояснила Геля, не понимая, зачем старушка завела этот разговор.

— Нить, связавшая вас, до сих пор не разорвана. — Старушка внимательно рассматривала молодых людей. Ангелина упрямо вздёрнула подбородок, а в глазах Егора появился довольный блеск. Слова бабушки Лукерьи приободрили его.

Хозяйка дома поманила девушку за собой. Ангелина, чуть поколебавшись, направилась следом. Во второй комнате пахло травами, пучки разных соцветий висели на стенах. Лежали на подоконниках и столе. Заварив чай, старушка подала кружку девушке.

— Выпей, и давай поговорим. — Предложила она.

— Ну, давайте. — Пожала плечами девушка и села на кровать. Стульев в комнате не было.

— Твое сердце переполнено обидой, девочка. — Начала свою речь старушка. Геля в изумлении подняла голову от кружки.

— Откуда вы знаете?

— Я это вижу. — Непонятно пояснила Лукерья Никифоровна. — Обида на мужской пол мешает тебе. Отец предал тебя, но так было нужно.

— Кому нужно? — вырвалось у девушки.

— Судьбе, — слегка улыбнулась старушка. — Предательство отца было послано тебе, чтобы стать сильнее. Если бы не оно, ты бы не достигла тех вершин, которые у тебя сейчас есть, но… — Умолкла хозяйка дома.

— Но? — вскинулась Ангелина.

— Пришло время отпустить обиду. Она разъедает тебя изнутри, действуя, словно ржавчина на металл. Ты должна простить отца.

— Не могу, — упрямо замотала головой Геля. — После всего, что он сделал вместе со своей дрянью… — Злость моментально заполнила каждую клеточку тела Гели.

— Тихо-тихо, девочка. — Старушка опустила ладонь на голову девушки. — Твой отец сам наказал себя. В нашу жизнь приходят люди, которые учат нас чему-то новому. Всегда так бывает. Или они приносят положительный опыт или отрицательный. Твой отец сделал СВОЙ выбор, и его жизнь покатилась под откос, как автомобиль, потерявший тормоза. Это было предопределено заранее. Потеряв семью, он идёт по жизни дальше без Ангела-Хранителя, который оберегал его раньше. Он мог выбрать вас, не давая себе поддаться чарам той женщины, тогда бы всё сложилось иначе, но…. Он не смог отказаться от той пагубной привычки.

Ангелина залпом выпила чай и отставила кружку в сторону.

— Лукерья Никифоровна, — голос девушки сорвался.

— Можешь меня называть бабушка Лукерья, — предложила хозяйка дома.

Геля машинально кивнула:

— Хорошо. Бабушка Лукерья, дело в том, что я не могу простить отцу смерть брата. Если бы не было этой трагедии, мне было бы больно и обидно, что он ушёл к другой, но смирилась бы, это и правда была ЕГО жизнь и только ЕГО выбор, но…. Но они вдвоём убили невинного младенца! — слёзы хлынули из глаз потоком, рыдания вырывалось из горла девушки. Как всегда, стоило ей вспомнить маленького Матвея, Геля утопала в слезах.

Лукерья Никифоровна обняла девушку, привлекая её к себе.

— Поплачь, девочка… Не держи в себе эту боль, пусть она выйдет. То, что ты держишься, показывая себя сильной — лишь вредит тебе. Позволь побыть себе слабой, не стесняйся этого.