За все надо платить

– Садовников привез девочек только вечером, когда мы уже только что на стенку не лезли, и, передавая их нам, сказал мужу: «Теперь ты знаешь, где твое место – у параши!» С этого момента у нас в доме начался ад! Как я уже говорила, сотовые у нас отобрали, девочки больше не ездили в школу – они якобы учились дистанционно. Но даже дома им было небезопасно, потому что, глядя на то, как нам в лицо хамит Садовников, остальные охранники тоже обнаглели, а мало ли что могло прийти в голову этим мерзавцам? Только два человека! Только двое нас не предали! Только с этими двумя людьми я могла хоть ненадолго оставить дочек. То, что нас постоянно прослушивают и снимают, выяснилось случайно – Садовников нечаянно повторил то, что я сказала ночью мужу в постели. С тех пор, если нам надо было что-то обсудить, мы с мужем садились перед камином и писали друг другу записки, которые, прочитав, тут же бросали в огонь. И, словно нам этого было мало, в ноябре на все, кроме одного, предприятия мужа обрушилась налоговая проверка. И тогда мой доведенный до края муж, с соблюдением всех мыслимых и немыслимых предосторожностей, обратился к одному своему знакомому, попросив выяснить, кто решил его уничтожить. И он не подвел. Через некоторое время сообщил мужу, что это тот самый «плюгавый шибздик». Этот человек ждал три года, чтобы отомстить по-настоящему! И разорить, и убить! Недаром на Сицилии говорят, что месть – это блюдо, которое подают холодным!

Гуров не выдержал и скрипнул зубами, потому что он-то знал, к какому такому знакомому обратился Болотин – это был вор в законе Иван Федорович Жеребцов по кличке Ванька-Конь. И то, что он сейчас держал «черную» зону под Нижним Тагилом, то есть находился в колонии, ничего не меняло – связи у Коня были огромные, авторитет – непререкаемым, а сотовая связь на зоне работала отлично. Но была одна вещь, которая по определению не могла быть правдой: дело в том, что «плюгавым шибздиком» был Алексей Юрьевич Попов, с которым Лев потом действительно подружился и хорошо его знал. Попов был человеком сильным, волевым, жестким, блестящим аналитиком, причем не только тактиком, но и стратегом. Если бы Попов действительно захотел отомстить, то от Болотина бы давно уже и следа не осталось, как и от самого Гурова. Нет, здесь что-то было не так.

– Конечно, от своего имени «плюгавый шибздик» ничего не предпринимал, – продолжала Ольга, – но зато один из вице-премьеров правительства стал вдруг проявлять самый пристальный интерес к бизнесу моего мужа, а его зять регулярно названивал Игорю и требовал продать ему за бесценок все предприятия оптом. Послушайте, что именно говорил этот зятек. Я выбрала самый приличный отрывок, потому что остальное нельзя оглашать по этическим соображениям, но мне и этот пришлось сократить, потому что там звучит имя зятька, а разглашать его преждевременно.

Ольга что-то там на столе включила, и Гуров услышал голос Болотина:

– Сколько бы вы меня ни запугивали, вы не заставите меня разорить свою семью.

– А если семьи не будет? Что тогда? – раздался чей-то наглый молодой голос. – Или ты еще не понял, урод, что конец для тебя все равно один? Так что расслабься и не дергайся. Тогда хоть какие-то гроши получишь!

– Мой ответ был, есть и будет только один: «Нет!»

– Ну все! Ты меня достал! Или ты, сука… – угрожающе начал молодой человек, но Болотин перебил его:

– А не пошли бы вы с вашим тестем на хрен!

– Теперь вы сами все слышали, – выключив запись, произнесла Ольга.

– Госпожа Болотина, а вы не боитесь бросать вызов таким могущественным врагам? – поднявшись, спросил у нее какой-то парень. – Ведь вашего мужа могут добить в больнице, а вас саму просто убить. А ваши дочери? Им ведь тоже может угрожать опасность.