За все надо платить

– Ах, ты другую не хочешь? – протянула она, недобро улыбаясь. – Тогда терпи, миленький. Если я тебе не нужна – отпусти с миром и не скандаль по пустякам. Если нужна – веди себя прилично. Я же не устраиваю истерик по поводу того, что ты ночуешь всегда у себя дома. Мало того, что ты спишь со своей женой, так ты и днем шляешься неизвестно где, я же тебя не караулю и не проверяю, мало ли с какими девками ты время проводишь. Я хоть раз заикнулась об этом? Я свое место, миленький, очень хорошо знаю. И ты свое знай. Не хочешь другую – бери что дают.

– Мерзавка, – обессиленно простонал он.

Ну как она его подловила, а? Хитра, сучка. Не признаваться же ей, в самом деле, что у него уже давно проблемы с сексом, что лет пять назад он уже решил было, что превратился в полного импотента, и только рядом с ней ожил. Дома ночует! Приличия он соблюдает, а с женой не спит уже много лет. Но разве можно Кате об этом говорить? Здоровый мужчина должен исполнять свой супружеский долг как минимум до шестидесяти пяти лет, а то и до семидесяти, совершенно независимо от того, влюблен он в жену или нет. Правила есть правила, их надо соблюдать. Если не можешь заставить себя удовлетворить жену, значит, слабак, импотент. Или дурак, что не лучше. Другую! Где ее взять-то, другую, чтобы все исправно стояло при взгляде на нее? И потом, есть еще один щекотливый момент. Катя обходится ему дешевле, чем обойдется любая другая содержанка. Ну сколько он на нее тратит? Штуку дает каждый месяц на хозяйство, на продукты, покупки там всякие, еще на штуку примерно делает ей подарки, покупает белье, одежду. И две штуки – на семью. Итого четыре тысячи долларов в месяц. Где за такие деньги найти молодую сексуальную телку, чтобы дома сидела и компаний никаких не водила? Обыщешься. Нынешние девахи к домашней жизни вкуса не имеют, их в ночные клубы водить надо, в рестораны, на курорты дорогие возить. Но хуже всего то, что они совершенно не переносят спокойного одинокого затворничества. Посели такую в отдельную квартиру – завтра же там начнут собираться всякие обкуренные шизики и прочая мразь. А послезавтра, узнав поподробнее про богатенького любовника, еще и наезжать примутся, хлопот не оберешься. Нет, Катерина – сокровище, таких поискать. Нельзя с ней расставаться. Тогда что же остается? Дать ей волю, пусть трахается с Саприным? Знать и терпеть? Ну уж нет. Расчет – расчетом, но и самолюбие иметь надо.

– Чтоб в последний раз, – угрожающе произнес он. – И перестань валять дурака.

Катя ничего не ответила, и скандал сам собой умер, практически не родившись. Кофе они допивали в молчании. Катя унесла посуду на кухню, но в комнату после этого не вернулась. Михаил Владимирович посмотрел на часы – прошло сорок минут, звонить дядюшке еще рано. Чего она там застряла? Обиделась? Характер показывает?

Он вышел из комнаты и заглянул на кухню. Катя, повязав передник поверх спортивного костюма, резала овощи. На плите в большой кастрюле что-то варилось.

– Чем занимаешься? – примирительно спросил Шоринов.

– Варю борщ для хозяина, – ответила она, не оборачиваясь.

– Ладно, прекрати. Знаешь ведь, что виновата. Нечего коготки выпускать.

– Как хозяин прикажет.

– Тьфу, дура! – беззлобно плюнул он и вернулся в комнату.

Время тянулось долго, он включил телевизор, бессмысленными глазами потаращился на какой-то боевик, витая мыслями где-то далеко. Его беспокоила ситуация с Тамарой. Тамару нашла и привела Ольга Решина, ручалась за нее, говорила, что девица без принципов, жадная до денег и неглупая. Ну и где теперь эта «без принципов»? Кто ее еще ищет? Зачем? Может, за ней криминал какой-то числится? Все равно нельзя, чтобы ее нашли посторонние, будь то менты или кто другой. Потому что если за Тамарой грешок, то она, чтобы откупиться, может про Шоринова рассказать и про всю операцию с архивом. Когда себя спасать надо, еще и не то расскажешь.

Наконец минутная стрелка завершила полный круг по циферблату, и Михаил Владимирович снова позвонил родственнику.

* * *