За все надо платить

Юрию Оборину предстояло много дел, ведь он собирался «уйти в подполье» как минимум на две недели, а если повезет, то и на месяц. В аспирантской среде такие «уходы» были распространены довольно широко. Когда молодой ученый набирал достаточное количество материала и нужно было плотно садиться, чтобы его систематизировать, анализировать и описывать, как назло случались всякие непредвиденные вещи, которые никак не давали сосредоточиться и углубиться в работу. Это был злой рок, висящий над всеми аспирантами юрфака, а может быть, и всего университета. Как только дело доходило до написания параграфа или главы, сей же час либо заболевали все преподаватели кафедры и нужно было немедленно все бросать и бежать вместо них на занятия, либо на кафедру сваливалось невероятное количество поручений на рецензирование каких-то монографий, диссертаций, законопроектов и прочих творений, и к делу подключались все вплоть до аспирантов-первогодков (рецензировать они еще не умеют, но хоть текст напечатают). Очень популярным был «прикол» в виде внезапного приезда родственников, которым негде остановиться, кроме как у означенного аспиранта. В свете необходимости интенсивно поработать над текстом диссертации очень выгодно смотрится любое, даже крошечное изменение законодательства, потому что немедленно после опубликования нового закона в газете нужно хватать, во-первых, фондовые лекции, во-вторых, рукописи, готовящиеся к изданию, и срочно вносить коррективы. На этот аврал тоже поднимали всех – и хворых, и бесталанных. А если принять во внимание, что разговоры о принятии новых уголовного и уголовно-процессуального кодексов ведутся уже три года, но вместо цельных и внутренне логичных кодексов Дума все время принимает какие-то законы, вносящие частные изменения, неумело латая тришкин кафтан устаревшего законодательства, то постоянная переделка учебных и научных материалов, программ, рукописей, методичек висела над сотрудниками кафедры уголовного права дамокловым мечом.

Одним словом, если аспирант хотел написать более или менее связный текст, ему приходилось «уходить в подполье», иными словами, становиться недоступным, не выходить из дома и, главное, не подходить к телефону. Во избежание недоразумений перед «уходом» следовало предупредить всех заинтересованных лиц, чтобы не беспокоились и не звонили в милицию с криками о пропавшем человеке, не приезжали и не взламывали дверь. Кроме того, нужно было сделать какие-то обязательные дела, нанести все обязательные визиты и купить продукты. После этого можно было смело раскладывать на столе бумаги и садиться за машинку или за компьютер.

Оборин на начало октября «подполье» не планировал. У него была полностью готова первая глава диссертации, собран эмпирический материал для второй главы и даже написан теоретический параграф, так что для завершения второй главы ему осталось проанализировать эмпирику, а уж потом ее описывать. Из результатов этого анализа будут вытекать теоретические положения и практические рекомендации, которые предполагается изложить в третьей главе. И Оборин составил для себя график, согласно которому он до Нового года закончит обработку эмпирики, а потом скроется от всех месяца на полтора и спокойно все допишет. На самом деле ему уже сейчас было ясно, какие именно выводы следуют из собранного материала, так что третью главу он мог бы написать хоть сейчас. Но правила требовали, чтобы эмпирический материал был подан в определенном виде – с таблицами, диаграммами, расчетами, с подробным описанием, где и как изучались уголовные дела, по какой анкете. Эта работа не требовала большого интеллектуального напряга, ее можно было делать урывками, по два часа в день, чем Оборин и собирался заниматься в предстоящие три месяца, вплоть до Нового года.

Однако появление в его жизни Ольги заставило Юрия внести коррективы в тщательно разработанный план завершения диссертации. Они провели вместе четыре упоительных дня, а потом пришлось открыть глаза перед суровой действительностью в лице Ольгиного ревнивого и строгого супруга. О том, чтобы медсестра оставила свой пост и ушла с работы во время дежурства, не могло быть и речи. После смены все ее передвижения жестко контролировались мужем.

– Давай я буду приходить к тебе на работу, когда ты дежуришь в ночную смену, – предлагал Юрий. – Ведь ночью у вас наверняка спокойно, все спят.

– Ты с ума сошел, – грустно усмехалась Ольга. – Весь персонал отделения знает моего мужа, он в профилактических целях со всеми перезнакомился. Дежурный врач тут же доложит ему о твоем приходе.

– Как же быть? – растерянно спрашивал Оборин. – Что же, мы теперь вообще не сможем видеться?

– А я тебя предупреждала, что так и будет.

– Да, конечно, – кивал он. – Но ведь должен быть какой-то выход. Не может быть, чтобы его не было.

– Не знаю, – пожимала плечами Ольга. – Лично я никакого выхода не вижу.

В таких пустых телефонных переговорах прошло два дня, когда Юрия осенило.

– А я могу лечь в твою больницу?

* * *