За все наличными

Чуть поодаль, у парапета набережной, тут же, за негласно отвоеванной территорией художников и продавцов всякой бижутерии, женских аксессуаров, поделок из полудрагоценных камней, керамических игрушек, дымили мангалы, и пряный запах старой вишни, порубленной на дрова, время от времени окутывал площадь перед столовой Дома писателей, на которой с каждой минутой становилось все более шумно и людно.

Вышли выгуливать редкопородных собак важные дамы, в большинстве своем давние поклонницы Коктебеля. Избалованные доги и доберманы, боксеры и спаниели, болонки и пекинесы бесцеремонно обнюхивали картины, выставленные на продажу, глазурованные игрушки, путались между ног, но редко у кого вызывали раздражение -- к ним привыкли, они составляли часть пейзажа экзотического пятачка между владениями бывшего Союза писателей и домом Максимилиана Волошина, главной достопримечательностью райского уголка -Коктебеля. Но двое молодых людей в белых летних костюмах не замечали и нарастающего шума вокруг них, и продавцов, и покупателей, с каждой минутой увеличивающихся в геометрической прогрессии.

Вскоре от переставших дымить мангалов потянуло ароматом молодого барашка на вертеле, щедро сдобренного восточными специями, и он отвлек бывших морских десантников от воспоминаний о давних флотских днях в казарме на берегу навсегда полюбившегося моря. Они молча переглянулись и, неспешно обходя торговцев и покупателей, направились к шашлычной под пластиковым навесом, где уже выстроилась небольшая очередь. Хозяин -- наверняка крымский татарин из Ташкента, ибо на харчевне значилась броская вывеска "Чиланзар", -- сразу выделил их. Не обращая внимания на страждущих в очереди, тут же подал им на щербатой общепитовской тарелке дюжину дымящихся и шкварчащих шашлыков, а женщина, помогавшая ему, поставила еще и миску с салатом. Кавказские шашлыки отличаются от восточных не только размером, и парни, хорошо знающие толк в молодой баранине, оценили мастерство смуглого татарина, заказав еще дюжину. Уходя, один из гостей, поблагодарив, вложил свернутую стодолларовую купюру в карман поварской куртки. Шашлычник, достав ее, развернул на всякий случай и тут же удивленно закричал вслед: "А сдачу?" Но молодые люди, не оглянувшись, растворились в толпе.

Летний день что год долог, но они засветло собирались многое еще осмотреть, и прежде всего "собственность бывшего Союза писателей СССР". На территории пишущей братии, примыкавшей к владениям Волошина, располагался дивный сад, заложенный самим основателем того, что называется теперь Коктебелем. В писательском же парке, недалеко от центрального входа с набережной, они вдруг наткнулись на бюст Ленина из розового ноздреватого камня здешних мест. Ленинская голова на мощной шее покоилась на высоком, хорошо отполированном гранитном постаменте, и оттого скульптурная композиция смотрелась авангардистски, в духе времени, не украшала, но и не портила пейзаж. Так к ней, видимо, и относились отдыхающие, сновавшие взад и вперед и не видевшие опального вождя в упор. Гости с Кавказа внимательно осмотрели памятник, обойдя его не раз со всех сторон. Один из парней, которого звали Алиханом, он все-таки был старшим по рангу, сказал брату:

-- Аслан, покупаем вместе с Лениным, хорошая работа... профессиональная.

На что тот, не раздумывая, ответил:

-- Согласен. Правда, придется подыскать ей другое место. А может, установим ее в холле казино... -- И оба от души рассмеялись.

Коктебельская бухта находится в сухой, засушливой части Крыма, как выражался ее прародитель -- в "киммерийской степи", и потому писательский сад -- самое большое насаждение в поселке, главная его жемчужина, любимый оазис. Рукотворный парк был разбит в начале века по всем правилам ландшафтной архитектуры, и со временем обрел еще большую ценность. Кипарисовые аллеи, выходившие к некогда дивному фонтану, окружали кольцом посадки редких даже и для Крыма кустов и деревьев. Правда, за последние годы пришли в полное запустение роскошные кактусовые плантации, где еще в недавнем прошлом на радость отдыхающим цвело около сотни разных видов кактусов.

Буйная зелень и ухоженность сада скрывали убожество хаотично разбросанных в парке коттеджей и строений барачного типа, возведенных еще в пору расцвета нэпа и чуть позже, в предвоенные тридцатые годы, для отдыхающих и обслуги.

-- Будем сносить... И это... И это тоже... -- уверенно говорили молодые люди, оглядывая мельком встречавшиеся на их пути здания, не представлявшие, по их разумению, никакого интереса.

-- А как же с памятью писателей? Ведь тут бывали такие корифеи? -опомнившись, спросил с заметным волнением Аслан.