За все наличными

— Тебе легко говорить, а я ведь чистый катала, у нас другая мораль, мы помним Христову заповедь — не убий. Не мог я через кровь шагнуть, понимаешь? Месяц деньги искал, никто не дал. Может, я и откатал бы... Но выбросить семью на улицу тоже равносильно убийству, да и где жить, зима на носу. И потом, сердцем я прикипел к этой хате, детям она по душе, да и старость не за горами. Так что ты правильно меня понял, я созрел, чтобы переступить божью заповедь... В общем, нужен профессиональный киллер. Деньги на его оплату у меня есть.

— Само собой, — кивнул Хавтан, сожалеюще глядя на гостя. — Без денег на эту тему и базара не может быть, киллеры не работают в кредит, а иногда даже просят предоплату. Теперь тебе за срочность платить придется, а это еще пятьдесят процентов. Но дело не в деньгах... Ты же понимаешь, на тебя первого могут подумать, учитывал этот вариант? — озабоченно спросил хозяин кабинета.

— Времени навалом было, все предусмотрел. — И Аргентинец стал обстоятельно излагать свои доводы. — Во-первых, никто не станет распространяться о катране в Барвихе, о том, какие люди там катают и какие суммы проигрывают, — это смерть для них, пресса нынче жадна до сенсаций. Во-вторых, как ты мудро заметил, мне не было смысла откладывать убийство до последнего дня, резон был уничтожить его сразу. В-третьих, там, за столом, выяснилось, что тех, кто занят нефтью, шмаляют чуть не через день. И потому у моего Александра Михайловича врагов много, он иногда даже называл кое-кого. Есть еще одна пикантная деталь в убийстве нефтебаронов: после контрольного выстрела в голову их еще и нефтью из бутылки поливают — мода или традиция такая пошла, чтобы не гадали, за что. Мы тоже этой модой воспользуемся. А ментам копаться нет выгоды. Им лишь бы закрыть дело, им висяк ни к чему. Одним бизнесменом больше, одним меньше. И последнее: завтра я позвоню ему и скажу — приезжай, смотри, я решил отдать хату, — уже спокойнее подытожил Аргентинец.

— Да, застраховался ты как будто капитально, — задумчиво почесал в затылке Хавтан. — Но по мне чем меньше вариантов и алиби, тем надежнее. В одном ты прав, менты не любят "новых русских" еще больше, чем бандитов. А если кто и шепнет, мол, хлопнули из-за квартиры, думаю, на эту версию не клюнут, спишут на нефть.

— Есть ли у тебя надежный человек на примете? — спросил, устало откинувшись в кресле, Аргентинец.

— Ну, теперь кого только нет, — усмехнулся Хавтан. — Ты ведь знаешь главный закон политэкономии: спрос рождает предложение. — Он оживился, кивнул на дверь, за которой был ресторанный шум. — Вот толь-ко что я ужинал с одним офицером. Может, он и сгодится...

— Что за человек? Ему можно доверять? — Аргентинец явно не ожидал, что все может устроиться так быстро.

— Я знал его еще парнишкой, до армии, а потом потерял из виду на семь лет. Он люберецкий, кликуха Самурай. Служил в морском десанте, заканчивал армию в особом подразделении спецвойск. После службы остался во Владивостоке, женился там, заочно закончил Высшую школу МВД, работал в милиции, в порту. В конце концов он понял, что все российские деньги гуляют в Москве, и вернулся домой, попал в особые подразделения МВД. Но от люберецкого прошлого никуда не денешься, да и государство за рисковую работу гроши платит. Щипал он кое-кого потихоньку в Приморье. И здесь то же самое, чувствую, практиковал. Ну, тут и пересеклись наши стежки-дорожки, и я понял, что свой человек нам в МВД не помешает. Несколько раз он выручал нас по-крупному. В общем, был у меня в органах свой человек.

— Почему был? — невольно перебил его Аргентинец.

— Да, к несчастью, был. — Хавтан сожалеюще развел руками. — Работа у них не приведи Господи, за год десятерых своих ребят похоронил, стали нервы шалить. С женой неполадки — она у него оттуда, из Владивостока, — не прижилась в Москве, квартиры нет, в общем, бросила его и уехала домой. А тут среди его людей словно вирус завелся — страх, и как следствие — увольнение за увольнением: не хотят молодые за гроши жизнью рисковать. А с новой командой, когда не чувствуешь за спиной своих, идти на штурм очередной бронированной двери не в жилу. А может, уже и возраст берет свое... короче, подал рапорт об увольнении. А профессионал-то хоть куда: прошел школу диверсионной подготовки, в электротехнике шурупит, а бомбу из подручных материалов изготовить — раз плюнуть. Могу с ним переговорить, если хочешь, — предложил он, потянувшись к звонку, чтобы кликнули Самурая.

Городецкий потер в раздумье щеку.

— Нет, этот мне не подходит. Я его видел в зале — у него затяжная депрессия, по себе знаю. Потом я, как человек старых правил, ментам не доверяю — ни бывшим, ни даже люберецким. Ты мне найди кого-нибудь из наших, кто из зоны вернулся, сидел по серьезной статье, не баклан какой-нибудь, кому деньги позарез нужны, у кого дети голы-босы, семья голодает. Ему богатого пришмолять в радость будет. А план у меня разработан, нужен только исполнитель.

— Сколько ты готов заплатить? — уточнил по-деловому Хавтан.