За все наличными

— Что интересно, это вы точно подметили. Но будет трудно, зачастую опасно, и я должен об этом предупредить, прежде чем получить ваше принципиальное согласие. Сегодня, — продолжил Виктор Степанович, — наши враги неожиданно получили невиданный шанс развалить гигантскую супердержаву — Советский Союз, и помощь, как нам видится, придет к ним изнутри. А цель у них ясная, конкретная — в мире должна остаться только одна могучая держава — США, она и станет диктовать условия миру, ибо противовеса в лице СССР уже не будет.

Вы читаете прессу и наверняка заметили, какая мощная атака идет на правовые органы: МВД, КГБ, прокуратуру, да и на армию и флот тоже. И здесь четко прослеживается цель — развалить следственный аппарат страны, дискредитировать все силовые структуры, ослабить их насколько удастся, а главное, подорвать к ним доверие народа — чтобы в час "Х" государство не имело опоры. Наверное, заметили, опять же по газетам, как Запад вдруг стал приглашать читать лекции за щедрые гонорары некоторых наших "интеллектуалов" и как после возвращения появляются их статьи, а по сути инструкции, рекомендации, как добить наше государство, кого опорочить или хотя бы высмеять в первую очередь или как настроить одну часть населения против другой. Начавшийся в Карабахе межнациональный конфликт, первый за десятилетия, — лучший тому пример.

Сегодня вы можете прочитать такую невообразимую грязь про нас, про органы, про историю государства, его завоевания и успехи, что человек, не имеющий своей позиции, своего мышления — особенно это касается молодежи, не задумывающейся над тем, по-чему это вдруг хлынуло потоком, да еще из уст вроде авторитетных людей, — может испытать к нам, да и к своему Отечеству только ненависть. Мы это осознаем. И в это трудное для органов время мы тем не менее приглашаем вас работать к себе. Что бы ни про-исходило вокруг, какие бы люди и партии ни рвались к власти, какими бы путями ни пошло государство, для нормального человека, для патриота своей Родины, в конце концов, для русского человека главным должна быть забота о судьбе Отечества. Россия у нас одна. В органах достаточно людей, которые не намерены спокойно взирать на передел всего и вся, в этом вы должны быть уверены. И в этом я вам лично ручаюсь честью русского офицера. — И Виктор Степанович протянул через стол Неделину руку, которую тот нере-шительно пожал. После небольшой паузы Королев закурил и продолжил: — Три четверти преступлений абсолютно новы для правоохранительных органов и требуют нового подхода, а зачастую и новых людей в органах, извините за тавтологию. Но суть проблемы примерно такова.

Я долго и, возможно, нудно объяснял вам политическую и экономическую ситуацию в стране, но эта предыстория необходима, потому что именно вы — те молодые люди, которые будут бороться с преступниками совсем неординарными методами. Вы будете вести эту опасную борьбу чаще всего в одиночку. Вас никто не станет ограничивать никакой четко поставленной задачей, цель у вас одна — стоять на пути тех, кто может нанести вред Отечеству.

— Как в пятидесятых? — попытался отшутиться Неделин.

— Да, примерно так. Хотя... У нас не сидели оборотни, предатели, двурушники и казнокрады, — ответил с внезапно прорвавшейся горечью Королев.

Виктор Степанович отлучился из комнаты и вернулся со свежезаваренным чаем. Словно подытоживая предварительный этап беседы, он решительно сказал:

— Если вас не пугает постоянный риск, отсутствие каких-либо гарантий на ближайшие годы и есть желание помочь Отечеству, то, заручившись вашим принципиальным согласием, мы перейдем к другой части нашей беседы, к конкретным деталям вашей новой службы, а точнее, новой жизни.

— Прежде чем дать согласие, на которое вообще-то уже готов, я хотел бы задать очень важный для себя вопрос: не означает ли ваша личная позиция и позиция тех коллег, о которых вы упоминали, что в органах не желают перемен и готовы стоять насмерть за идеи компартии. Можно немножко короче: вы отождествляете Отечество только с коммунистами?

Королева не смутил вопрос Неделина, он уловил, что для бывшего десантника это принципиально важно, и спокойно ответил:

— Ну, во-первых, Отечество нельзя отождествлять ни с какой партией, ни с какой идеологией. Я уже говорил — Россия у нас одна. Помните, в начале беседы я упомянул своего деда, царского генерала, добровольно пошедшего в советскую милицию. Он не разделял большевистской идеологии, но не мог и оставаться в стороне, когда Россию разрывали на куски. А что касается наших политических убеждений, то сейчас мы меньше всего думаем об идеологии — мы заняты конкретным делом, и под это совсем необязательно подводить какую-то политическую платформу.

— Меня устраивает ваш ответ. Я опасался, что будет как и прежде: этого не тронь, этого нельзя, этого не смей, тот секретарь обкома, жулики, проходимцы, и никого нельзя призвать к ответу.

В таком случае, Виктор Степанович, мне с вами по пути. Мне действительно не безразлична моя родина. И давайте не будем терять времени, перейдем к главному, чем я буду заниматься?