За все спрошу жестоко

Он, конечно, понимал Волынка. Он бы и сам на его месте отказался от человека, приговоренного к расправе. Но все-таки неприятный осадок остался.

– Сидишь себе и шизеешь потихоньку.

– Где-то я это уже слышал, – расплылся в улыбке ореховский. – От тебя и слышал... Это тебя на шизу так пробило?

– Не понял, – холодно глянул на него Семен. – Объяснись.

– Ну, Айдара завалил...

– По-другому нельзя.

Для убедительности Семен задрал полу куртки, показывая шрам на боку.

– По-другому боком выходит.

– Что это такое? – озадаченно спросил Волынок.

– Заточка. Еще из СИЗО. Нельзя поворачиваться к врагу спиной. А я повернулся... Но теперь я такую ошибку не допущу.

– Тут так – или ты, или тебя... Да, Сэм, тут пацаны со мной, Емеля и Гусак.

Рослый белобрысый Емеля подал Семену правую руку, а левую при этом, на восточный манер приложил к груди. Бровастый Гусак с большими бицепсами широко улыбнулся, пожимая Семену руку. Ему явно хотелось познакомиться с человеком, который не побоялся убить такого грозного противника, как Айдар.

– И что дальше? – спросил Семен.

Пустые знакомства его сейчас интересовали меньше всего. Ему сейчас нужна была крепкая боевая команда, но как это сделать, когда здесь каждый за себя?

– У нас тут своя кентовка. Пацаны хотят, чтобы ты с нами был, – сказал Волынок.

– А ты этого хочешь? – жестко спросил Семен.

Волынок не отвел взгляд в сторону.

– Хочу. Ты, Сэм, конкретный пацан, с тобой можно иметь дело.

– А если Притык наедет?

– Наедет, – кивнул Емеля. – Обязательно наедет. Но нам не нравится, что блатные нас строят. Мы им не какое-то быдло, у нас реальные понятия...

Емеля был питерским спортсменом. Боксер-тяжеловес, мастер спорта международного класса, рэкетсмен межрайонного уровня. И Гусак тоже был родом из Ленинграда, также снимал дань со спекулянтов, кооператоров, таксистов и проституток. Но этот состоял в группировке «афганцев». Емелю закрыли из-за тяжких увечий, которые он нанес жертве, а Гусака взяли со стволом на кармане. И тому три года отсыпали, и другому столько же. Один три месяца отмотал, другой – полгода.

Нормальные пацаны, не из трусливых. Но как понял Семен, им не хватало человека, который мог бы их повести за собой. Поэтому и поставили они на него. И все потому что Семен доказал свою крутость на деле. Он выбрал единственный путь из всех возможных, вот и сделал Айдара. Но мало задаться целью, нужна внутренняя сила и отчаянная смелость, чтобы ее осуществить.

В тот же вечер Семен переехал на другую шконку, чтобы спать рядом со своими новыми приятелями.

Ночь прошла спокойно, а на следующий день в их полку прибыло: еще один спортсмен к ним присоединился. Москвич. Из солнцевской бригады. Здоровенный и неповоротливый, будто слон, потому и кличка у него была Слоняка.

А еще через три недели Семен узнал, что воровской сход постановил его не трогать. Сам лагерный пахан решил, что Айдар сам был во всем виноват. Но, судя по всему, на компромисс пахан пошел только потому, что у Семена уже была своя команда из дюжины крепких бойцов. Спортсмены не быковали, с блатными не цапались, но с кодлой Сэма тем не менее уже считались. Вот смотрящий по зоне не захотел обострять ситуацию. Потому Семен мог пока спать спокойно.

Глава 23

Перестройка в Стране Советов шла полным ходом. Сначала из Конституции убрали статью о руководящей роли Коммунистической партии, затем объявила о своей независимости Нахичеванская автономия, чуть позже к ней присоединились Литва и Грузия, курс на суверенитет взяли Эстония, Латвия, Молдавия и Армения. Да и сама Россия, чего уж греха таить, приняла Декларацию о государственном суверенитете. А потом ГКЧП попытался взять власть в руки. Независимость отщепенцев не подтверждена юридически, еще не поздно вернуть разбушевавшуюся реку в прежнее русло...

Усыгин сидел в своем кресле и завороженно смотрел на экран телевизора, где разворачивалось отнюдь не театрализованное представление. Танки на главных улицах столицы, бронетранспортеры, толпы народа у Белого дома...

Алекс даже не знал, чью сторону ему принять. Он уже не член КПСС, но все-таки присутствует в душе тяга к великой державности. Хочется жить в большой и великой стране, которую знают во всем мире. И знают, и боятся, и уважают. Но в то же время он опасался революции. Капиталистическая прослойка в новой России пока что еще невелика, народ на успешных бизнесменов еще не озлоблен, но все-таки есть вероятность, что взбунтовавшаяся толпа ринется грабить частные предприятия и банки. Тогда под горячую руку и убить могут...

А Усыгин считал себя успешным бизнесменом. Центры научно-технического творчества на плаву, они по-прежнему работают и приносят прибыль, но все они замкнуты на один коммерческий банк, которым руководит Алекс. Он хозяин этого банка. Он – и народ. Реклама, запущенная на ТВ, уже сделала свое дело. Люди с удовольствием покупают акции «Позитив-банка», они уже обогатили Алекса на полмиллиона рублей. И это еще только начало...