За все спрошу жестоко

– Есть. Можешь в институт поступить. Ты же вроде на тренера оформляешься. Будешь тренером. А заодно станешь в институте физической культуры учиться. Есть у меня там связи, могу помочь...

– Ты, Алексей Григорьевич, прямо рог изобилия, – ухмыльнулся Семен.

– Тогда я выясню этот вопрос и позвоню, скажу, что да как.

На этом разговор закончился. Кит обменялся с Алексом телефонами и пошел провожать его до машины.

– Не любишь ты, Сэм, этого типа, – заметила Джема.

– А за что его любить? Мы для него «быки» бодучие, с легким коммерческим уклоном. А так мы от братвы отбивать его должны. Да и коньяк с нами можно делать. Потому что не каждый за это возьмется. А дело прибыльное.

– Значит, есть выгода от него. И с институтом он помочь может. Очень полезный человек.

– Баш на баш. Не было бы у нас баша, плевать бы он хотел в нашу сторону.

– Вместе со своей Наташкой, – пренебрежительно усмехнулась Джема.

– При чем здесь Наташка?

– Да так, на язык подвернулось...

С грохотом распахнулась дверь, и в кабинет ввалился Кит.

– Ну, и как все это называется? – вроде бы недовольно, но с улыбкой спросил он.

– А так и называется, что Сэм за нас все сделал, – ответила Джема. – Пока мы тут сопли жевали, он с люберами разобрался.

– А кто его просил?

– Никто. Просто посмотреть хотел, что там за центр, – пожал плечами Семен. – Сначала я подъехал, а за мной Арбат. Поговорили, разобрались.

– Разобрались, – кивнула Джема. – Потому что они Сэма уважают, потому и разобрались. И нас уважать будут. Если на разборках не облажаемся.

– А нам нужны чужие разборки?

– Нужны, – пристально посмотрел на Кита Сэм. – И ты сам это знаешь. Сначала мы люберам поможем, потом они нам помогут, если вдруг что...

– Да это не вопрос. Просто как-то все неожиданно, – поскреб щеку Кит. – И с этим спиртом...

– Дело выгодное. У бабок сейчас водка по двадцать рябчиков уходит. И уходит влет.

– Все верно... И с этим хозрасчетным центром нормально... А чего от института не отказался?

– Зачем? – удивился Сэм. – Там пацаны со всей Москвы учатся. Спортсмены. Кто-то уже в движении, кто-то еще собирается. И люберецкие там будут, и солнцевские. Я их буду знать, они – меня; мало ли, вдруг с кем-то непонятка выйдет, лучше на словах все решить, чем на ножах...

– Ну, связи нам не помешают, – согласился Кит. – Тогда и мне надо в этот институт. Ты с Алексом насчет меня поговори, хорошо?

– Я?! Ты у нас тут ма́зый, ты здесь все решаешь, он тебя больше послушает.

– Да это понятно. Только у тебя с ним лихо получается. Боится он тебя. Меня как-то не очень, а тебя реально боится...

– Хорошо, поговорю, – кивнул Семен.

Слабину дал Кит. С люберами связываться побоялся, теперь вот Усыгин его напрягает, в чем он сам и признается. А это значило, что теперь братва больше Семена будет уважать, чем его. Но это вовсе не значит, что Семен воспользуется этим, чтобы занять место Кита. Может, он и хочет быть вожаком, но задвигать ради этого Кита не станет. Потому что он ему реальный друг. А друзей не кидают...

Глава 8

Шашлык удался на славу. Ароматный, сочный и совсем не подгорелый. И, к счастью, Борис Федорович это заметил.

– Красота. Хоть фотографируй и в журнал отправляй, чтобы у людей слюнки текли, – весело улыбнулся он.

Вроде бы он говорил о шашлыке, о том, что такой красоте место в кулинарном разделе какого-нибудь глянцевого журнала. Но при этом почему-то смотрел на Наташу. Может, он имел в виду ее красоту? Может, она могла бы попасть на страницы того же «Огонька», чтобы у мужиков при взгляде на нее текли слюнки?

Но ведь Наташа не так уж и хороша. Ну, красивая, ну фигурка отменная, но в институте она учится плохо, культурой не интересуется. И еще перед мужиками любит красоваться, потому и платья короткие носит, мини-юбки. Нельзя, говорит, столь роскошные ноги от людей скрывать. Не дура ли?

И что самое удивительное, родители против нее не очень-то и возражают. Во всяком случае, разрешают им жить вместе в бабушкиной квартире. Правда, мама Усыгина не хочет, чтобы он женился на Наташе. Жить, говорит, можно, а жениться – нет. И еще целую лекцию о контрацептивах прочитала. В этом она большой специалист, не зря же у Алекса нет ни брата, ни сестры.

Отец у Алекса большой человек, профессор, член Академии наук. У родителей квартира в сталинской высотке, дача в Переделкине.

Сами они сейчас в Москве, потому что Алексу сегодня нужна дача. Сегодня он Бориса Федоровича с его женой обхаживает. На даче сейчас хорошо. Жаркое солнце в небе, но высокие сосны создают приятную тень и прохладу; воздух здесь чистейший, настоянный на еловых шишках. И веранда широкая, легкий ветерок ее продувает. Травы под ногами нет – клещ за ухо не заползет, и комаров сейчас нет.

Коньяк армянский на столе – настоящий, не какая-то там подделка, горячий шашлык в большой миске. Наташа его тонко нарезанным луком посыпает, а Борис Федорович на ее пальчики завороженно смотрит. Хорошо, что жена его этого не видит: она сейчас руки моет. У Алекса в одной руке кувшин, в другой – чистое полотенце. Все для гостей, все для их блага.

– Ну, давайте к столу, а то шашлык стынет!