За все спрошу жестоко

Это был удар под самый дых. Как ни крути, а спекуляцию Алексу пришить можно. А это срок от двух до семи лет с конфискацией имущества.

– Кто вы такие?

– Тушинские мы. Это наша земля, а вы с этой земли деньги поднимаете. И делиться не хотите... Или хотите?

Нетрудно было догадаться, как местная братва вышла на хозрасчетный центр. Компьютеры здесь продавались, причем в больших количествах, люди за товаром со всей Москвы съезжались, и это не могло долго оставаться незамеченным. Люберецкие вышли на Олега, потому что он спирт их барыгам продал; может, кто-то из тушинских компьютер здесь купил...

– Да, но у нас уже есть с кем делиться, – мотнул головой Усыгин.

– Кто такие?

– Волынская братва.

– Не знаем таких.

– Ну, можно узнать. Я сейчас позвоню им, они подъедут...

– Хорошо, пусть подъезжают. Мы через пару часов будем. Ты пока деньги подготовь. Компьютеры у тебя дорогие, товара много. Короче, для начала с тебя пять штук, а там посмотрим...

– Сколько?! – взвыл от возмущения Алекс. – Пять тысяч рублей?! Вы с ума сошли!

– Короче, через два часа будем. С вашими волынскими мы разберемся, не вопрос. А деньги с вас снимем...

Бандиты ушли, а Усыгин схватился за телефон. Он мог бы связаться с Китом и по рации. Технари Олега изготовили несколько таких коротковолновых «коробок», через них можно было выйти и на Кита, и на Сэма, но Алекс выбрал телефон. И не ошибся. Кит был на месте и обещал через час-другой прибыть.

– Пять тысяч для начала! – с треском уложив трубку на рычаги, возмущенно протянул Алекс. – Совсем ум потеряли!

Конечно, на компьютерах он делал гораздо больше, но все равно рэкетиры потребовали неимоверную сумму. Знали бы они, с каким трудом доставались ему эти компьютеры!

Артюхов нарочно дозировал свою милость, чтобы держать Алекса на поводу. Откроет выход на внешний рынок, позволит вдохнуть кислорода – и тут же закрутит краник. Тогда приходится на дачу его к себе зазывать, Наташу под него подкладывать.

В конце концов ей это надоело, она психанула и уехала к матери. Алекс ждал, что Наташа вернется, но прошло три дня, а ее все не было. Тогда он сам отправился к ней домой, но узнал, что девушка уехала в Москву и больше не появлялась.

А завтра Артюхов собирается прибыть к нему на дачу. Зимней природой полюбоваться хочет. Ну да, конечно... Наташка ему нужна. Кобель паршивый!..

– Что? – спросил Олег.

– А что такое? – растерянно посмотрел на него Усыгин.

– Кто кобель паршивый?

– Я что, это вслух сказал?

– Сказал и не заметил. Это нервы, старик.

– Да, нервы... Пять тысяч!..

– В сауну бы сейчас. С девочками, – мечтательно протянул Олег. – Так, чтобы всю ночь напролет!..

– Можно и в сауну, – кивнул Алекс. – Можно и с девочками...

А может, Артюхову проститутку предложить? Может, ему не так важно, с кем спать, с Наташей или с какой-нибудь красоткой? Может, ему просто нравится унижать Усыгина через Наташу? Он-то уже давно понял, что не чья-то там она подруга, а его самого. Потому и повадился к ней, чтобы держать Алекса в напряжении.

Может, надо сказать, что с Наташей все кончено и теперь у него другая женщина. Если проститутке хорошо заплатить, она согласился сыграть роль подружки... Но сначала надо разобраться с тушинскими. Еще неизвестно, чем все это закончится.

Все два часа Усыгин нервно прохаживался по кабинету. Он ждал Кита и Сэма с их головорезами. Но дождался тушинских. Их было много, человек десять. Они шли толпой, неотвратимо приближаясь к окну, из которого смотрел на них Алекс.

Они были уже совсем близко, когда показался Сэм со своей братией. Их тоже оказалось человек десять. Силы вроде равные, но Сэм шел на тушинских с такой уверенностью в себе, как будто за ним было не меньше сотни бойцов.

Обычный он с виду парень. Ну, рослый, крепкий на вид, плечистый, но таких много. И лицо у него обыкновенное, не красавец, но и не урод какой-нибудь, на которого и глянуть страшно. Однако в такие минуты, как сейчас, Сэм превращался в лютого зверя. И Алекс поймал себя на мысли, что смотрит на него так же завороженно, как если бы сейчас на тушинских бежал матерый волк, пугающий своей упругой грацией.

Сэм был как минимум на полголовы ниже, чем главарь тушинских, но он этого, казалось, не замечал. И с такой лихостью надвинулся на своего противника, что тот слегка опешил и даже сдал назад.

– Это наши караси! Мы их потрошим! – сквозь толщу двойных стекол донесся до Алекса его голос.

– Это наша земля! – ответил тушинский.

Аргумент очень весомый, и перебить его можно было только кулаками. Так подумал Усыгин. Так сделал Сэм.

Он ударил первым, да с такой силой, что Алекс невольно содрогнулся. Как будто это ему в нос въехал тяжелый кулак. Но в нокаут отправился тушинский авторитет. Еще удар, еще – и браток уже в снегу. И волынские бойцы уже машут руками-ногами. Тушинские в растерянности, но бой приняли, отбиваются.

Страшное зрелище и в то же время завораживающее. Алекс представил себя в толпе дерущихся, и руки вдруг онемели. Слишком уж мощно бьют волынские, слишком уж сильно достается их врагам.