За все спрошу жестоко

– Короче, хочется и колется, – усмехнулся Семен.

– Можно и так сказать.

– Давай я им займусь. На двадцать пять копеек поставлю. Пятнадцать копеек мне, десять тебе.

– Нет, давай наоборот.

– Хорошо, десять копеек мне и десять копеек тебе. Ни вашим, ни нашим...

– Забились.

Семен попрощался с Нахрапом скупым кивком. Не тот это человек, которому он хотел бы подать руку.

* * *

Сэм шел медленно, неторопливо, но Алекс почему-то все никак не мог от него убежать. Его ноги вязли в пустынных песках. Но почему тогда Сэм будто парит над барханами?

И все-таки Алекс от него убежал. Выбрался на ровную полосу дороги, присыпанной песком, сел в белый «Кадиллак» с открытым верхом. Только двигатель почему-то не заводится. А Сэм все ближе. И видны зеленые магические огоньки в его глазах. И щерится он, а зубы у него волчьи.

Но машина все-таки завелась и даже поехала. Только дорога вдруг куда-то исчезла, один сплошной песок вокруг. Хотя его уже не видно в кромешной мгле. Но песок есть, и теперь уже в нем вязнут колеса. А Сэм совсем рядом. Он уже и руки к Алексу тянет. Темнота вокруг непроглядная, но его волчьи лапы видны в отблесках магического сияния глаз. Страшно. Жуть как страшно.

Алекс закричал и... проснулся. Но почему вокруг все та же непроглядная тьма? И почему руки его и ноги связаны, а рот заклеен какой-то лентой? И, похоже, мешок на голове...

Да, вчера вечером он много выпил. И кокаинчику на одну ноздрю принял. А потом и на вторую... Но похмелье не может быть таким жестоким. Значит, это что-то другое... Кто-то куда-то его тащит. Но это явно не белая горячка уносит его в свои зеленые дали...

Усыгин задергался, пытаясь высвободиться, но тут же последовал сильный удар по голове, и он потерял сознание...

Очнулся Алекс в какой-то темной комнате. Руки развязаны, ноги тоже, рот ничем не склеен. Но состояние такое, что даже шевелиться не хочется. Балдежное состояние, и тело такое легкое, что вот-вот поднимется в воздух, к потолку, под которым находится узкое окошко, из которого из коридора свет поступает, искусственный свет.

Что это за коридор, можно узнать, если тело просочится наружу через окошко. Но не случилось этого. Алекс так и остался лежать на ватном матрасе, что был постелен прямо на голый бетонный пол.

Постепенно легкость в теле и сознании стала замещаться тяжелой похмельной болью. И вскоре Алекс понял, что ему нужно. Сейчас бы кокаинчику нюхнуть. Но нет ничего. Пижама на нем, в ней всего лишь один карманчик, и тот пустой... Где бы сейчас взять кокаин?..

Через какое-то время в помещении зажегся свет, открылась дверь и появился крепкого сложения парень в белом халате. Алекс бросился к нему, но тот вдруг ударил его кулаком в лицо, и, падая, Усыгин больно ударился затылком о железобетонную стену. Сознания не потерял, но и ясности у него уже не было. Он только понял, что медбрат сделал ему внутривенный укол, после которого душа снова воспарила к облакам.

Но пришло время, когда кайф сменился ломающим тело чувством голода. Не столько хотелось есть, сколько уколоться... И как же он обрадовался, когда парень появился снова.

На этот раз Алекс вел себя осторожней. И все равно схлопотал по зубам. Хотел всего лишь спросить, где он находится, но могучий кулак больно ткнулся под нос. В следующий раз он ничего спрашивать не стал. Его так ломало, что было все равно, где он находится. Лишь бы только получить заветный укол...

А однажды вместо медбрата к нему пожаловал Сэм. То ли из коридора в камеру зашел, то ли из недавнего ночного кошмара. Алекса ломало, ему жуть как нужен был спасительный укол. И Сэм здесь для того, чтобы ему помочь. И неважно, что просто так ничего не делается. Надо будет, Алекс и мать ему родную продаст...

– Ну как тебе наш санаторий? – с язвительной ухмылкой спросил Сэм.

Страшный он, как само порождение кошмара. Но Алекс готов был его боготворить. Лишь бы он только возвратил его к жизни, где много-много кайфа и подлинного умиротворения. Где счастье тянется чередой изо дня в день, где нет перебоев и проклятой ломки...

– Э-э... Кормят вкусно. Но мало, – заискивающе улыбнулся Алекс.

– Ты человек или скотина? – презрительно скривился Сэм.

– Человек... Только веду себя как скотина... Извини, был не прав... Не надо было мне связываться с Наташей. Извини, бес попутал!..

Он готов был говорить что угодно, нести чушь, рвать на себе волосы, биться головой о стенку, лишь бы только угодить Сэму. Усыгин действительно вел себя как скотина и осознавал это. Быть таким страшно и мерзко, но еще страшней остаться без дозы. Как же он теперь понимал Наташу, которая из-за дозы отдалась Нахрапу с его бандитской рожей!

– Ты посадил ее на иглу.

– Я не нарочно! – взвизгнул Алекс. – Просто меня угостили кокаином, мне понравилось, я дал попробовать Наташе. Я же не думал, что ее затянет. Меня вот не затянуло...

– Точно не затянуло? А то у меня герыча есть немного, – презрительно хмыкнул Сэм.

Алекс догадывался, чем его кололи. Поэтому его затрясло от возбуждения.

– Сейчас это мне нужно!

– И Наташе это нужно. И ты, падла, на этом сыграл. Ты отдал ее Нахрапу.