За всю любовь

Возьми меня, человек в маске, прекрасные руки, овладейте мной, пока я не превращусь в опустошенное тело, не способное думать.

Линда уже ощущает его руки у себя на груди, а потом и внутри себя.

Теперь одной рукой он слегка сжимает ее. И Линде кажется, что ее окутал нежный бархат, словно божественное прикосновение: крылья ангела и натиск дьявола, вырвавшегося из какой-то неизведанной вселенной.

Его язык. Он лижет ее, исследует, пошлепывает, жадно вторгается в большие губы, затем прикасается к малым.

Он овладевает ею, не проникая внутрь, как никто прежде не делал. Лишь кончик его члена, слегка прижимающийся к ней, почти невесомо прикасается, пробуждая внутри едва сдерживаемое блаженство. Он умело прерывает пытку, потом возобновляет и снова прерывает. Она наслаждается каждой долей секунды.

Каждая клетка тела томится в сладостной истоме этого опьяняющего момента. Неожиданно его член начинает входить в нее. И если бы Линда могла в это мгновение загадать желание, то просила бы лишь об этом.

Ну же! Наполни меня своим существом!

Он входит медленно, она принимает его и наслаждается ритмом. Это пиршество ощущений, животный порыв. Он умело стимулирует неизведанные прежде участки ее тела, о которых Линда не подозревала.

Забери меня, я хочу оставить все на свете и быть с тобой, чувствовать тебя внутри, ведь только с тобой я ощутила, что наши тела – единое целое, как еще никому не удавалось.

Они жаждут друг друга, проникают друг в друга страстно и напористо и вместе с тем неспешно. Удовольствие смешивается с блаженством, разрывая каждое мгновение на тысячу осколков. Он резко выходит из нее и на мгновение прижимает к себе. Потом кладет руку ей на затылок, рождая непередаваемые ощущения: должно быть, он научился этому у какого-то шамана. Линда покорно опускает голову в его раскрытую ладонь, и этим жестом будто заключает кровную связь. Она хочет остаться навсегда в этих руках незнакомца, который открыл ей такие дали, о которых она не могла и мечтать.

Но тут человек в маске целует ее в лоб и, не говоря ни слова, встает, нежно гладит Линду по щеке и исчезает в зарослях бамбука, даже не обернувшись.

Такси, везущее Линду и Томмазо в отель, медленно пересекает улицу и едет вдоль берега Сены. За окнами проносится Париж во всех красках и огнях.

– Ну, как тебе вечеринка? – Томмазо бросает маску на пол перед сиденьем и берет ее за руку. – Понравилось?

– Да, – только и произносит Линда, инстинктивно проводя рукой по волосам. И тут сердце у нее уходит в пятки: нет гребешка со стразами. Она пытается скрыть смущение, уставившись в окно. То, что с ней случилось, – всего лишь сон. Ей это кажется нереальным.

Воспоминания о незнакомце свежи в ее памяти, они то уходят, то возвращаются вновь, как бурные морские волны, разбивающиеся о скалы.

Может, это и к лучшему, будто очнувшись, думает Линда, что этот человек не назвал своего имени и растворился в небытие. Она будет считать это знаком судьбы. Ей следовало бы испытывать чувство вины, но с этим ощущением она никогда не ладила.

Сейчас она думает только о незнакомце, все остальное отошло на второй план. Линда больше не увидит его, но тело навсегда запомнит. Ведь тела заключают между собой негласный договор, который может длиться вечно.

Глава 4

Одной рукой он поднимает ее юбку, другой – прижимает к стене. Он покусывает губами ее шею, поднимается языком все выше, потом целует в губы, сначала легко, затем все настойчивее. Она дрожит, внутри разливается тепло, по спине пробегают мурашки. Она все отдала бы, чтобы сорвать с него эту маску! Он продолжает целовать ее, ласкает пальцем, она становится все более влажной, постанывает, чувствует, как горит клитор. Внезапно он вставляет в нее свой член. Входит медленно, неспешно, погружаясь в зовущую влагу. И начинает двигаться, вперед и назад, вперед и назад, в ритме ее сердца.

Все вокруг вращается, голова кружится, а толчки становятся более настойчивыми, она жаждет, чтобы они не прекращались ни на секунду: да, да, не останавливайся, мне так хорошо, как никогда раньше, даже если я сейчас умру, я буду счастлива… Всхлипы, дыхание, удары сердца. Но внезапно очертания комнаты становятся более размытыми. Еще мгновение – и все погружается во тьму. Потом – свет.

Линда резко открывает глаза, подскакивает на постели и прислоняется к изголовью. Дыхание прерывисто, руки дрожат, сердце вот-вот вырвется наружу. Между ног неестественно жарко, но она в холодном поту, будто увидела не эротический сон, а настоящий кошмар.

– Ужас, ну и сон! – бормочет она, схватившись за голову. – Постарайся успокоиться, Линда, дыши ровно, ничего не произошло…