За задёрнутыми шторами окна (СИ)

Знал Северус Снейп. Но крёстный уже полгода мёртв. Мы с ним были похожи больше, чем я готов был признать вслух. За последнюю пару лет я научился быть честным с самим собой. Поэтому говорю: мы были похожи.

Знал Римус Люпин. Мы никогда не были с оборотнем дружны, но именно он был связным в течение года. Мы пришли к пониманию, необходимому для работы. Но и он мёртв.

А я никогда не унижусь, чтобы вымаливать прощение волшебного общества, предав огласке правду. Этого не будет.

Опускаю ноги на пол и выбираюсь из убежища. Дождь перестал. Скоро утро. Я привык спать по два-три часа от силы. В таком случае порция кошмаров не смертельна.

Спокойно иду по тёмному коридору. Самые тихие шаги отдаются эхом под гулкими сводами. Но некому меня увидеть или услышать. Даже привидения не показываются.

Вот комната, которую оставили за мной, пусть я и перестал быть старостой. За это я безмерно благодарен. Одиночество – лучший друг. Да, теперь у меня он есть, но странный. Видишь, я изменился. Впрочем, знаю. Не видишь.

Неслышно закрыв дверь, раздеваюсь и падаю в постель. И попадаю в объятия любимых кошмаров, большая часть из которых когда-то случилась со мной наяву.

Я стою в холле Малфой-мэнора. Рядом стоит Беллатриса. Глаза горят азартом, палочка в руке приготовлена…

– Драко, это же она? – голос срывается на визг. – Та самая грязнокровка?

Вижу тебя. Ты смотришь, и я не могу не узнать. Карие глаза, полные отчаянной решимости, под которой плещется страх.

Я мотаю головой. Нечто среднее между «нет» и «не знаю». Молюсь всем богам, чтобы моя безумная тётка тебя не узнала.

– Да, тут узнать что-либо сложно, – цедит Беллатриса. – Но есть способ проверки. Простой. Сама нам скажет. Круцио!

В тебя летит заклинание, и я просыпаюсь.

Открываю глаза. Устремляю взгляд в потолок. На сей раз ночные ужасы отдохнуть мне не дали совсем. Что ж. Переживу.

Этот кошмар я вижу регулярно. И каждый раз просыпаюсь, когда пытаюсь броситься к тебе на помощь, уберечь от заклятия.

Вытряхиваю себя из постели. Палочкой нацеживаю бокал воды. Выпиваю залпом. В горле пустыня. Уже полгода бессонница и кошмары – мой личный ад. Чистилище. Я уже почти привык. Почти.

За окном, выходящим на восток, медленно светлеет хмурое осеннее небо. С победы минуло полгода, а я до сих пор на войне.

***

Вечер. Я снова сижу на широком подоконнике, отгородившись от всего мира плотными шторами. Время перевалило за полночь, школа пуста.

За окном – снова дождь. В этом году неприветливая осень. Но она почти закончилась – завтра наступит зима. Я почти каждый день сижу на этом месте и наблюдаю за ледяными потоками, низвергающимися с неба.

Хочется порыдать за компанию. Не получится, знаю. Слёзы – непозволительная роскошь. Слабость.

В дальнем конце коридора раздаются шаги. Знаю: если кому-нибудь не придёт мысль отдёрнуть шторы именно на моём окне – меня не заметят. Сижу неподвижно. Слушаю.

Навстречу первым шагам идут вторые. Знакомые… Что ты делаешь в дальнем коридоре глухой ночью? И кто с тобой?

- Гермиона, я искал тебя повсюду.

Взволнованный голос. Поттер! Я резко вскидываю голову и чуть не падаю с подоконника. К счастью, вы двое увлечены беседой и не обращаете внимания на лёгкое шевеление задёрнутых штор.

– Гарри, зачем ты вышел из спальни? – в твоём голосе слышен укор. И забота. Я завидую герою магического мира. У него есть то, о чем я могу лишь мечтать, – твоя дружба.

– Я знал, что ты не возвращалась, – мрачно отвечает Поттер. – Что с тобой?

– Ничего, – отрицаешь ты. – Совершенно.

Ты же врёшь! Я отчётливо понимаю это, вслушиваясь в интонации голоса, надломленного, уставшего.

– Врёшь, – бросает Поттер. Ну да, лучший друг. Он тоже слышит эти нотки.

Тишина. Я пытаюсь представить сцену, происходящую в шаге от меня. Ты стоишь, опустив голову. Напротив тебя – Поттер. Обнимает или держит за плечи.

Раздаётся всхлип, заставляющий меня дрогнуть всем телом. Ты плачешь?

Память услужливо подкидывает мне воспоминание о моменте, когда я видел твои слёзы. Наверное, ты предпочла забыть, но я… я помню каждое мгновение.

Голос Волан-де-Морта, требующий сдачи Гарри Поттера, затих, и на замок пало оцепенение. Что-то происходило; я тоже выполнял свои задачи, стараясь не попадаться никому на глаза. Когда цель быть незаметным стала почти невыполнима, я выпил крошечную дозу оборотного зелья с волосом Невилла Лонгботтома. Сейчас вокруг меня были те, для кого Лонгботтом был другом, а Малфой – врагом, и мало кто знал, что дело обстоит несколько иначе.

Перекрыв пару ходов в Хогвартс, созданных осевшими здесь Пожирателями, дабы исключить удар в спину защитникам замка, я собрался уже исчезнуть из поля зрения, когда вдруг наткнулся на тебя. Наверное, это карма – сталкиваться случайно в коридорах.

– Невилл! – окликнул меня твой голос.

Я поёжился и впервые назвал тебя по имени:

– Гермиона? – дрогнувшим чужим голосом проговорил я. – Что случилось?

– Гарри, – громкий всхлип. – Он ушёл к нему!

Я с трудом удержался от непечатного ругательства. Неужели Поттер такой идиот? Впрочем, не такой. Если решился, значит, что-то знает…