За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)

С четырнадцатого декабря прошло три недели. Быстро. Слишком быстро. Я уставала, пропустила радужную встречу, устала. Настроение было дерьмовым, с Таней мы не видились, и тчо-то во мне умерло. Просто взяло и умерло. Больше не могу. Двадцать шестого был новогодний стол в классе, потом, в субботу, мы с Машей ездили за билетами на шоу, которое она хотела посмотреть, в воскресенье отмечали первый новый год на кофепитиях, принесла туда пироженки и мандаринки, потом двадцать девятого, встретились с Таней, так как за пару дней до этого я поставила условие, что приеду к ней на Новый Год только если мы встретимся до тридцатого числа.

За пару дней до встречи...Двадцать седьмого числа, вернувшись доой, я от отца узнала, что мы с ней не едем в Москву. Она умудрилась получить двойку в полугодии. Учится дерьмово, ведёт себя дерьмого, глупая и бесполезная. Ей мать не знает, что с ней делать, никто не знает, что с ней делать, надеются, что я могу на неё повлиять, но практика показывает, что ей и на меня плевать в том числе. Встретились, опять было трудно с ней говорить. В кафе высказала ей сотую часть общих за неё переживаний, но она не воспринимала их всерьёз. Всё было как всегда. Потом зашли на ярмарку, где были в прошлом году, когда мне пришлось к ней неожиданно ехать. Там было мило, поели (она даже заплатила за меня), выпили глинтвейна, пошли греться в домик, где можно было порисовать и, собственно, рисовали. Она накалякала что-то зимнее, в середине листа написала моё имя и с двух сторон поставила сердечки. Подписала своей детской подписью рисунок и "подарила". Я взамен тоже нарисовала ей картинку: танцующую Снегурочку на фоне неудачно вышедшего снега и милой ёлочки. Приписала поздравление и своё имя с возрастом. Покатались по метро и разошлись.

Вместо подъёма, вечно сопровождавшего наши встречи радостного возбуждения, я чувствовала усталость и тоску.

На следующий день мы с Машей и моим отцом поехали загород кататься на беговых лыжах. Я на них встала впервые года три-четыре назад, и тогда у меня более-менее получалось, сейчас же не выходило вообще. Но так как это Маша, настроение было хорошим, хотя собственные неудачи служили большой ложкой дёгтя. С Машей хорошо, но она пока ещё не близкая. Это странно, учитывая то, что став мне ближе, чем Насти, она всё равно воспринимается мною как более далёкая, чем они. Парадокс.