За занавесом прошлого (СИ)

Наверное, пора бы уже одеваться, брать руки в ноги и отравляться на поиски Сакуры. Мало ли что могло случиться? Я отвечаю за неё головой и не прощу себя в случае, если она вдруг покалечится или пострадает. От подобных мыслей меня снова бросило в дрожь.

Вот только где её искать? И как скоро я вообще смогу её найти? Даже если брать в расчет силу моих глаз (даже если брать в этот самый расчет силу всех глаз Учих!), как скоро мой клан сможет отыскать девушку, в совершенстве владеющую мастерством маскировки?

Я покачал головой и мешком картошки рухнул на стул, нервно щелкая суставами пальцев. Что же делать? Как быть?

Тихий стук в дверь заставил меня вздрогнуть и замереть, вслушиваясь в гробовую тишину. Звук повторился. Неизвестный даже не стучался, а царапался, как дворовая кошка.

Я, как ошпаренный, вскочил со стула и, выбежав в коридор, резко распахнул входную дверь. За порогом, шатаясь и норовя вот-вот свалиться на бок, едва живая стояла Сакура собственной персоной. Её тусклые зеленые глаза бегали туда-сюда, а расширенные зрачки шептали нехорошие вести. Весь внешний вид Сакуры говорил о том, что она не один раз упала, прежде чем дошла до дома. Девушка покачнулась и глупо улыбнулась.

- Привет, - неразборчиво пролепетала она, ввалившись в коридор. Я закрыл за ней дверь. – Итачи…

Она нагнулась, чтобы снять обувь, но не удержала равновесия и начала падать. Я среагировал быстро и в мгновение более краткое, чем молния, поймал Сакуру, повалившись вместе с ней на недавно уложенный паркет. Меня и самого от усталости ноги держали не лучше, чем Харуно.

Сакура болезненно застонала, запрокинула голову и устало вздохнула. Харуно была вся грязная и мокрая. Такое чувство, словно бы по дороге она заглянула на грязевые источники. Она дрожала, разглядывая белый потолок. Я взял её холодное лицо в свои руки и убрал с глаз мокрые, спутанные волосы.

- Сколько же ты выпила… - осуждающе буркнул я, а затем потянулся к её туфлям, твердо намереваясь их снять. Некогда светлая обувь покрывала корка грязи – верно, стирать их уже бесполезно. Сакура облокотилась о стенку, потянулась, а затем зевнула.

- Я… - сказала девушка. – Немного совсем выпила… - Сакура слабо пихнула меня ручкой, потянувшись к своим туфлям. – Я сама!…

Я аккуратно снял одну туфлю, а затем вторую, несмотря на возражения девушки. Сакура забрыкалась. Она была в стельку пьяна. Даже интересно, сколько эта чудо-юдо умудрилось выпить. Когда я попытался её поднять, Харуно запротестовала. Мне оставалось только вздохнуть и продолжить свои безуспешные попытки в оказании помощи особо нуждающимся алкоголикам.

Я терпеливо нагнулся: снова попытался поднять Сакуру и снова потерпел поражение. Девушка потянула меня к себе за руку, и я снова опустился на корточки перед ней. Она легонько ударила меня в грудь и тихо прошептала:

- Больно?…

- Еще бы, силачка, - по-доброму пошутил я, горестно усмехнувшись. – Идем, пьянчужка…

- А вот мне больно… - простонала она, опустив ладошку себе на грудь. – Очень больно… даже раны нет, всё равно болит…

Я болезненно нахмурился, понимая, к чему она клонит.

- Сакура…

Она с трудом сняла с себя кофту и кинула её в сторону. Её длинные, тонкие пальчики потянулись к рубашке. По краснющим щекам катились слезы, а с губ срывались тихие стоны. Сакура расстегнула первые несколько пуговиц и принялась царапать грудную клетку.

Я поспешно перехватил её руки.

- Отпусти, - вдруг вскрикнула Сакура.

И тут я понял, что разговаривать с ней – пустая трата времени и сил. Мне и оставалось разве что сгрести её в охапку и понести в ванную комнату. На меня посыпались слабенькие удары, которые Сакура и наносить-то, по правде говоря, и не хотела вовсе.

- Отпусти! – всё же орала она, надрывая голосовые связки. Эдакое несоответствие слов и дел.

Оказавшись в ванной, я опустил Сакуру на пол. Она больше не сопротивлялась, никак не выражал своего недовольство, сидела в безмолвном ожидании моих последующих действий. А я включил кран, отрегулировал температуру воды, и теплые струйки забегала по моим рукам.

- Итачи, - усмехнулась Сакура, смахнув последние слезы, - а ведь ты мне нравишься… очень… сильно-сильно… Но я люблю Саске… Я люблю Саске, а ты мне только нравишься. А еще я Наруто люблю. И Коноху люблю, и всех-всех, кто умер у меня на глаза, я тоже очень люблю. Но Саске и Наруто я люблю больше всех на свете. Даже больше родителей. Даже больше, чем собственную жизнь. А ты мне, по сути, чужой. И я тебе чужая. И мы даже из разных миров…

Мне стало не по себе. Она слишком молода, чтобы понимать такие вещи, как смерть, жизнь, привязанность, скорбь. Ей бы влюбиться впервые, впервые расстаться с кем-нибудь. Шутить да смеяться целыми днями; бить баклуши и сетовать на мать, которая её на прогулку не отпускает; на учебу жаловаться и о принце на белом коне мечтать. Но в свои годы, вместо того, чтобы искать приключения на пятую точку, она ищет ответы на вечные вопросы. На вопросы, на которые даже мудрецы не отвечают.