За занавесом прошлого (СИ)

Хоть дождя и не было, но свинцово-черные тучи плотно сгустились над Конохой. Вспыхивали краткие ослепляющие молнии, а следом небеса рокотали, словно бы пытаясь запугать простых смертных. Душно. Легкие с трудом усваивали спертый воздух. Вот-вот погода наградит меня ливнем, но я всё равно как будто бы нарывалась на немилость природы и, игнорируя советы метеорологов, надела белое платье. Оно коротко, выше колен. Легкая ткань на ветру поднимается, а я её оттягиваю вниз в кратковременном смущении.

Я медленно шагала по маковому полю, находящемуся за пределами Конохи. От этого райского места до утеса, куда я, впрочем, и направлялась, рукой подать. Всё было залито пылающим красным цветом, утопающим в зелени. На ветру цветы загибались то в одну, то в другую сторону, создавая причудливый танец. Как будто бы по полю проносились импульсы, называющимися жизнью. А я с какой-то тоской вглядывалась в эту кратковременную красоту, понимая, что совсем скоро она исчезнет. Цветение маков продолжается не более двух дней. Очень скоро они завянут, и импульс уже не будет столь красочным в сравнении с тем, что происходит сейчас. Маки проживали свои неповторимые минуты, свою жизнь, которая для нас есть два дня, а для них - целая вечность. Что-то мне то точно напоминало…

На этот утес я очень часто приходила со своей матерью. Помню, как я радовалась каждый раз, когда она освобождалась от своих дел и вместе со мной шла посмотреть на природу. Помню, как к закату мы доходили до самого края, казалось бы целой вселенной, вставали на самый её край, вытягивали руки и представляли, что летим навстречу заходящему солнцу.

За эту тяжелую неделю я отошла от ссоры с Итачи и старалась как можно меньше думать о плохом. Страшно подумать, что со мной стало, если бы не подошедший на помощь Шисуи. Наверное, я обязана ему по гроб жизни. Сейчас же мне уже невыносимо представлять, что целых семь дней я смогла провести в углу пыльной комнаты, во мраке своих изменчивых мыслей. Я была благодарно молодому Учихе, и его слова всё еще переворачивали во мне все внутренности. Душа уходила в пятки, стоит лишь мне вспомнить о его скорой гибели.

Отправив пессимистичный настрой, как это говорится, куда подальше, я подняла голову и увидела знакомый до дрожи утес. Но что более важно - высокая статная фигура молодого человека. Он стоял, не пошевельнувшись, устремив взор куда-то вдаль, в мрачное небо, по которому проносились раскаты грома и сверкали яркие молнии. Я сглотнула и ринулась вперед, временами переходя на легкую рысь. Уверена, Итачи уже давно заметил меня, но не оборачивался, словно не хотел открывать лица. Между нами оставались считанные метры, и я остановилась. Глупые сомнения в итоге одолели меня.

- Он мёртв, как ты и говорила… - внезапно заговорил Итачи дрожащим голосом. Только сейчас я заметила, что его тело покрывала мелкая дрожь.

Я отлично понимала, о ком он говорил. Пусть я и не знала Шисуи, но была уверена, что такой светлый и добрый человек, как он, не заслуживает такую раннюю и несправедливую смерть. Он бы мог сделать больше, совершить еще много подвигов, но умирает ради деревни, в её тени, бесславно, один…

- Шисуи, - с холодной взвешенностью проговорила я.

- Клан подозревает меня в его смерти. Те, кому я служу, как пес, не верят моим словам. Совет Учих приказали Шисуи следить за мной, но… но Шисуи верен не Совету, а Конохе. Он делал всё, что требовал от него Хокаге и Данзо, но с ним всё равно обращались, как с последним мусором. Даже умирал он один, словно был никем и не заслужил почтения и памяти.. - Итачи оборвался и замолчал, словно обдумывая и вспоминая последнюю свою встречу с другом. – Данзо забрал его правый глаз, а левый Шисуи отдал мне…

- Всё именно так, как было с моим миром.

– Я сделал выбор, Сакура, - сказал, как отрезал, Итачи. - Всё, что сейчас творится в деревне, лишь усугубится, если позволить клану восстать против власти. Я должен…

Меня передернуло, и закачала головой из стороны в сторону, не желая слушать этот бред. Комок подошёл к горлу от негодования и злости.

- Ты ничего не должен! - нарочито медленно и четко проговорила я. – Не делай то, что уже произошло в моём мире. Не повторяй тех ошибок, что уже произошли.

- А что мне делать?! – Итачи повернулся ко мне и взглянул прямо в глаза. – Что?!…

- Мы придумаем что-нибудь другое, Итачи!

Он отвёл в сторону свои черные бездонные глаза, и брови у переносице сошлись. Я видела на его лице смятение, тревогу и ужас. Он как будто бы уже приготовился сделать то, после чего жизнь станет невыносимой, а всё, что раньше казалось важным, останется навсегда лишь цветочками.

- Что мы можем придумать? – не понимающе откликнулся он. - Всё уже решено. Ничего исправить нельзя. Это предначертано мне судьбой.

- Ничего нельзя было исправить в моём мире, но только не в этом. Ты и сам прекрасно знаешь, что всё зависит от тебя одного.

- Но я…

Итачи горестно покачал головой.