За зашторенными окнами

– Пойдемте, сделаем еще раз УЗИ, и там будем решать. – Мельникова взяла женщину под руку и повела по коридору. – А кто вас должен был в «Спектре» оперировать?

– Силин.

– Ясно. – Катя пыталась сохранять спокойствие, не показывать своих эмоций, но, видимо, ей это не очень хорошо удавалось.

– Вы его знаете?

На лице пациентки читалась целая радуга эмоций – недоумение, испуг, полное непонимание ситуации. Женщина была раздавлена случившимся. Кому верить? Что делать? И кто сказал, что права на самом деле вот эта вот Мельникова? А вдруг все-таки Силин? Не зря ли она сюда прибежала?

– Мы все друг друга знаем. – Катерина дала понять, что разговор окончен.

Она должна все увидеть собственными глазами. А про Силина она действительно все и давно знала. Из одной частной клиники его уже попросили – за то, что брал деньги с больных. И это при немаленьких суммах, которые пациентки платили в кассу. Скандал был громкий, слух пополз и по другим клиникам. Мир гинекологов ведь узкий: пациенты одни, все врачи друг друга знают, работали частенько вместе. И доброжелателей много, и завистников, и злопыхателей. Так вот, значит, как сейчас Юрий Петрович свои денежки зарабатывает – направляя женщин на большие операции.

Сделать резектоскопию, удалить узел – стоит порядка пятидесяти тысяч рублей. И на следующий день женщина выписывается домой. Удаление матки – это большая операция. Тянет тысяч на сто. И опять же, в больнице нужно находиться неделю. Со всеми вытекающими.

– Ничего не боимся, немного холодно, и все, – Катерина водила датчиком по низу живота женщины и внимательно смотрела на монитор.

– Что там, Екатерина Павловна?

Катерина убрала датчик, принесла несколько бумажных салфеток.

– Вытирайтесь и потихонечку поднимайтесь. Голова не кружится? Ну, давайте я вам помогу.

Она дождалась, пока женщина приведет себя в порядок.

– Я не вижу оснований для такой большой операции. Я бы просто убрала узел, который мешает вам жить. Он расположен очень неудобно, поэтому и дает такие обильные кровотечения. Операцию делать нужно, без нее вам не обойтись. Но я бы орган сохранила.

Пациентка молчала, видимо, переваривала информацию, потом тихо произнесла:

– То есть операция необходима?

– Безусловно. Иначе вас просто в любой момент могут забрать по «Скорой». А такие ситуации обычно случаются в самый неподходящий момент.

– А когда нужно оперироваться?

– Да когда соберетесь. – Катерина старалась сохранять улыбку. – Нечего бояться.

– То есть и завтра можно? Я же завтра должна была в «Спектр» ложиться.

– Я на два дня ухожу на учебу. Давайте в четверг на следующей неделе?

– Екатерина Павловна, а зачем тогда Силин говорил, что нужно все удалять? Он просто утверждал, что по-другому нельзя.

Зачем, зачем. Чтобы денег с тебя слупить. А зачем еще?

Катерина никогда не ругала коллег – во всяком случае, в глаза пациентам. Все-таки должны быть и врачебная этика, и солидарность. С другой стороны, порой очень жалко глядеть на беспомощных людей, которые верили, хватались за любую соломинку, а их откровенно надували. При этом каждый доктор может мотивированно объяснить то или иное свое решение – вот что страшно! И пациенты абсолютно беззащитны!

– У каждого доктора свой взгляд и свои методы, – попыталась как можно мягче донести свое мнение Катерина. – Я в данном случае с Юрием Петровичем не согласна. Да, вам 45 лет, и, скорее всего, вы рожать уже не собираетесь.

– Да, да, – закивала Журавлева.

– Но ничего лишнего у нас в организме нет. Многими женщинами такая операция переносится психологически тяжело. Никто не знает, как отреагируете вы. Да и потом, мужья иногда начинают нервничать, и обычно мы рекомендуем про такие операции не рассказывать. Опять дискомфорт. В общем, так: не волнуйся и приходи.

Незаметно для себя Катерина перешла на «ты». Она говорила «ты» всем своим пациенткам, неважно, моложе те были или намного старше. Почему? Так проще. И о диагнозе, если он плохой, легче сказать, и накричать на расклеившуюся пациентку, и подбодрить. Возникают отношения родственные, близкие, а это важно. Каждую боль пропускаешь через себя. Каждого человека. И невозможно иначе.

7

В медицину Катю Мельникову привел за руку Знаменский. Ее бог и царь. Человек, который ввел ее не только в профессию, но и во взрослую жизнь. Который сделал для нее больше, чем родители. За все, чем стала Катерина, она благодарна ему. Всем, что потеряла в этой жизни Катерина, она тоже обязана ему.