За зашторенными окнами

– А может, это было просто наваждение? Или все-таки ответ на его чувство? Что же происходило в его душе? А может, он сам боялся влюбиться? Поэтому и держал дистанцию…

– Или наоборот – берег тебя, твою семью. Боялся, что может запросто сломать тебе жизнь. Об этом ты не думала? А ты подумай. Геннадий – мужик умный, он умеет отдавать себе отчет в том, что делает. Даже если какая-то искра и проскочила между вами, она не стоила того, чтобы разрушать ваши семьи, обижать дорогих и близких вам людей.

Катерина убеждала, как могла. Но вопросы у женщины оставались. И после каждого визита к своему гинекологу Ирина приходила в кабинет к Главному. И он опять смотрел на нее своим сухим и внимательным взглядом, и ей опять становилось немного не по себе. И опять вспоминалась та поездка.

– Ирина Вадимовна, вы мне сегодня не нравитесь. У вас все нормально?

– Да, вот только от врача. Мельникова, знаете, как со мной носится? Вы ж ей зачем-то сказали, что этот ребенок лично вам очень важен. – Ирина никак не могла уйти от провокационных фраз, хотя Екатерина Павловна уже работала с ней не только как гинеколог, но и как личный психолог. Все равно Ира не была уверена ни в чем. Ситуация ее не отпускала.

– A я и сейчас скажу точно так же. Потому что знаю, сколько лет вы этого ребенка с Игорем ждали. Вспомните, как я отношусь и к вам, и к Игорю. И лет вам уже немало. Поэтому уход должен быть действительно хороший. Нет, вы мне все-таки сегодня не нравитесь. Вы бледная.

– Да ну, не выдумывайте, Геннадий Иванович. Чувствую я себя прекрасно. И УЗИ показало, что все в норме. Не переживайте. Остался месяц всего.

– Ну а дома? Все в порядке? – Ирина чувствовала: Геннадий не хотел ее отпускать и все пытался разобраться, чем именно она ему сегодня не понравилась.

– Да все в порядке. Спасибо, Геннадий Иванович.

Она смотрела на него и видела перед собой внимательного врача, друга семьи – и вся абсурдность ситуации никак не давала ей покоя. Ирина помедлила и наконец собралась с духом:

– Знаете, все время про это думаю. Наваждение какое-то. Вот ведь все-таки как судьба распорядилась. Никто же не мог знать, что тогда в Риме я уже беременная была. А если бы что-нибудь произошло между нами?

Геннадий внимательно посмотрел на Ирину:

– Хорошо, что не произошло. Я вам теперь за это благодарен, – и, помолчав, добавил: – Берегите себя.

А по дороге домой Ирина начала рожать. Геннадий, как всегда, оказался прав. Не зря ему не нравилась ее бледность. Игорь, муж Ирины, разволновался и не понимал, что предпринимать, куда кидаться. Помчался, естественно, к Геннадию. Тот сделал все возможное и невозможное, потому что действительно все сложилось как-то непросто. Организовал и больницу, и роды. Поддерживал Игоря, потом Ирину, следил, чтобы ничего не случилось с ребенком. С ним, как с главным врачом известной клиники, считались.

Оглушенная после кесарева, Ирина лежала в реанимации. Она была счастлива. Теперь у нее был сын. Катю пропустили в палату. Ирина размазывала слезы по лицу, сжимала Катину руку, еще слабая после операции.

– Ничего, ничего! Все позади. Ты справилась. – Женщина гладила руку пациентки, но предательские слезы лились и по ее лицу.

– А почему раньше срока на целый месяц?!

– Так бывает. Видимо, сынуля устал слушать мамины сомнения.

Ирина вдруг просияла.

– Вы правы, Екатерина Павловна, вот она – причина. Нет больше никаких сомнений. Все неважно, все встало на свои места. Наваждение прошло, и никто не сможет нас разлучить.

– Ира, Ира, – Катя погладила девушку по спутанным волосам, – благодари Всевышнего за то, что интуиция тебя не подвела тогда, почти год назад. Или это был твой ангел-хранитель?

– Кать, ты куда-то улетела, а я ведь задал тебе вопрос. Все про ту женщину думаешь?

У Мельниковой в голове эта история пронеслась стремительно. Сильный у Иры ангел-хранитель. Поступила-то она правильно, но сколько обдумывала этот самый поступок, как змей-искуситель раздирал ее изнутри, – даже Теме пришлось родиться раньше, чтобы прекратить ее сомнения.

А кто подскажет Кате, как ей поступить? Ведь Андрей ждет ответа. И ей хочется ответить: «Да». Но что-то удерживает.

– Давай вечером поговорим, – улыбнулась женщина.

27

Уже открывая дверь кабинета, Катя услышала телефонный звонок. Ключ, как всегда, не попадал в замочную скважину и в итоге упал на пол. Телефон все звонил.

– Алло, – запыхавшись, ответила наконец попавшая в кабинет Катя.

– От операционного стола, что ли, оторвал?!

– Фима! Практически. В руке зажим, на лице маска.

– То-то тебя слышно плохо. Я коротко, скажи пациенту, чтоб потерпел.

– Он в наркозе, не услышит.

Ох, любила Катя Фиму Загоскина. Вот тот самый редкий случай, когда люди знакомятся уже в зрелом возрасте, еще и живут в разных странах, видятся-то раз в год – но это не мешает им радоваться каждому разговору. Потому что говорят они на одном языке. Понимают друг друга с полуслова, и чувство юмора у них схоже.