За зашторенными окнами

– Никто толком не проверял, – воодушевленно остановила Лиза подругу. – А главное, он на сегодняшний день свободен! Потом, ты же говорила, он сам просил тебя с кем-нибудь познакомить.

Катя действительно много рассказывала Лизе про их дружную компанию. А про кого ей еще рассказывать? Клиника – это ее жизнь. Клиника и Эсмеральда. Ну и родители, конечно. Только родителей двое, и они больше друг для друга. Или даже не так: в их паре все вертелось вокруг мамы. До Кати им и раньше не часто дело было, а после той истории с Дим Димычем отношения и совсем расклеились. Ничего не значащие телефонные звонки, привет-привет, пока, целую! С Лизой же можно было и про работу потрепаться, и компашку их медицинскую обсудить. С ребятами у них и впрямь – коллектив. Еще и поэтому боялась Катерина таких знакомств. Не хотелось разочарований ни с какой из сторон.

Но Лиза права: Влад и впрямь недавно расстался со своей первой любовью. Долго плакался Кате в жилетку между операциями, прямо-таки засыпал ее подробностями его старинных, сложных и многолетних отношений.

– Познакомь меня с кем-нибудь. Ну хотя бы с этой твоей, как ее? Соней!

– Не Соней, а Лизой.

– Тем более. Знаешь, мне как-то имя Соня не того. А Лиза очень даже красиво. Ой, Катерин, правду скажу: мне все равно. Лиза, Соня, хоть Роза. Устал я от этого своего романа, устал, понимаешь? Она теперь, видите ли, решила разводиться с мужем. После пяти лет. Только ее Шурке уже десять. Я не представляю, как буду воспитывать девчонку-подростка. И, честно тебе скажу – не хочу. Потом: она же меня называет «дядя Коля». Наталья для конспирации придумала. Тоже мне – партизанка. Нельзя жизнь с обмана начинать.

– Опомнился! О чем же ты все пять лет думал?

– Так, ты-то меня не учи. Помоги забыться! – Влад трагически уронил голову на руки, искоса поглядывая на Катерину.

– Ну, знаешь, для того, чтобы забыться, есть совсем другие адреса с телефонами. Да и, собственно, из отделения выходить не надо. Ночное дежурство, и пожальте тебе – забылся.

– Ага! – встрепенулся мужчина. – А потом, как Заяц, на две семьи горбатиться!

– Влад, а хотя бы на одну семью ты горбатиться готов? Ты же вроде тут в ординаторской проповедовал аскетичную мужскую жизнь.

– Проповедовал, это точно. Но решил попробовать. Последняя попытка.

И почему Катерина поверила этим двоим? И, главное, атака шла с двух сторон. Вот и дала она Владу Лизин телефон, а Лизу предупредила. Ну не передрались же они, в конце концов!

11

Влад доедал салат. За соседними столиками вперемежку сидели посетители клиники, врачи, работники администрации. Тоже инициатива Главного. Никакого разделения, никаких врачебных обсуждений при пациентах и никаких кривотолков и недовольств со стороны больных. Когда все вместе, слышат друг друга, видят, едят за соседними столиками, то и относиться друг к другу будут уважительно, с почтением. А можно даже подойти к доктору в неформальной обстановке. Мелочь? Да нет, не мелочь, а тонко продуманный ход.

– Я тебе борщ заказал и тефтели с гречкой. Идет?

– Все равно. – Катерина присела за столик.

– Устала?

– Ага.

– Журавлеву свою оперировала?

– Как говорит Заяц, «Силинскую».

Влад хмыкнул: было видно, что он немного отошел от ночного стресса.

– И как?

– Собственно, как мы и обсуждали. Повозились, конечно, но в целом все хорошо. У вас что?

– Две холецистоктомии. Плановые. Ничего интересного. – Влад критически посмотрел на обед Катерины. – Салат тебе взять?

– Супа достаточно. Давай, выкладывай, что там у тебя стряслось? И, вообще, я не понимаю, чего ради ты поперся в гости середь недели? Выходных тебе нет?

– Это у твоей дорогой подружки выходных нет!

– Ну, во-первых, это подружек у меня нет. Есть хорошие приятельницы. Лиза – она среди лучших.

– То есть сразу отрекаешься?

– При чем здесь это? – Катерина строго посмотрела на Влада. – Просто мы познакомились-то всего три года назад. И встречаемся раз в пару месяцев – в благоприятном случае. Ты хлеб весь съел? Что-то я проголодалась.

– Слушай, мать, я заметил: ты после операции трескаешь в три горла. И не поправляешься, и в зал спортивный не ходишь. Как тебе удается?

– Конституция. Не завидуй. – Катерина нашла глазами буфетчицу Люсю. – Люся, а хлебушка еще можно?

Люся довольно кивнула головой. Странное дело: почему все работники общепита получают такую радость от возможности накормить? Веселая Люся с задорными ямочками на щеках довольно вытерла руки о фартук.

– Несу, Екатерина Павловна. Вам беленького или черного? Давайте и того, и того нарежу. Свежий!

– Давай, Люсь. Неси и того, и того. Если что, Влад доест.

– Нет, ты только представь. Тащился в Медведково после работы, через все пробки. Как порядочный, купил вино, конфеты.

– А цветы?

– Цветы, Катерина, нынче дороги.

Женщина про себя отметила: как всегда, купил только то, что сам мог съесть и выпить. Да, щедростью Влад никогда не отличался. Ведь говорила Лизе, говорила! Это тебе не Заяц, широкая душа. Если в складчину какую закуску к празднику покупали, все до последнего выгребал из карманов. Влад же – нет. Дождется, пока другие скинутся, и начинает: