За Землю Русскую!

Все должны были знать, что хотя он не вмешивается в соперничество из-за первенства, а напротив, осуждает его, однако не дозволит и другим продолжать образ действий, явно вредный для родины. Для этого у него найдется достаточно силы. Правда, подобно другим, он также отправляется в Орду, но никто не должен забывать, что он мог бы и не делать этого. Князь области, не покоренной татарами, сумевший уже побороть опасных врагов, он более, чем кто-либо, мог бы отважиться на попытку борьбы с татарами.

Его подчинение, скорее всего, можно назвать добровольным. Если он поклонится Батыю, то не из-за того, чтобы взять верх над родственниками, но единственно в интересах горячо любимой родины. Несмотря на то что он не спешит, как другие, добиваться великого княжения, которое татары могут отдать «без взбранения» всякому, кто дороже заплатит, все должны были почувствовать, что настоящим хозяином положения, главным руководителем дел на Руси может быть не кто иной, как именно славный новгородский князь.

Не одно заискивание перед татарами – надлежащий авторитет главе государства должны доставлять силы нравственные и материальные, а подавляющий перевес их бесспорно на стороне доблестного победителя шведов и немцев. Таков, по-видимому, смысл грозного приезда Александра во Владимир.

Между тем надлежало поспешить с исполнением ханской воли. Подкрепив себя молитвой и приняв благословение митрополита Кирилла, Александр простился с народом и отправился в путь. Мы ничего не знаем, но можем догадываться о тех чувствах, которые волновали душу Александра на пути к местопребыванию Батыя.

Для блага родины он шел на унижение, жертвовал своим покоем, семейными радостями, но такие жертвы приносили и другие. Не может быть сомнения в том, что ему, особенно теперь, не раз приходили на память его славные победы. Высоко поднял он русское имя перед западными врагами, не склонил своей головы ни перед шведами, ни перед немцами. И вот теперь ему, ни разу не побежденному в бою, приходится изъявлять унизительную покорность перед азиатскими варварами.

Душевная буря, без сомнения, не раз поднималась в нем и всякий раз заглушаема была голосом разума, указывавшего на неизбежность предстоящего шага. Но ограничится ли дело одним унижением? Не предстоит ли ему опасность лишиться жизни? Кто скажет, с какой целью хан вызывает его к себе?

Может быть, он действительно желает насладиться видом славного русского князя, простирающегося у подножия его трона, желает поразить его блеском своего могущества, но возможно и другое предположение, на которое могла наводить Александра страдальческая кончина его отца. Не желают ли татары избавиться от храбрейшего русского князя, который один из всех князей мог с некоторым основанием надеяться на успех в борьбе с ними или, по крайней мере, не чувствовать себя в совершенной зависимости от хана?

В предлоге для его убиения у татар недостатка не будет. Около этого же времени зверски умерщвлены были в Орде князь Михаил Черниговский и боярин его Феодор за отказ выполнить языческие обряды. Если татары вздумают и Александра принуждать к тому же, может ли он колебаться в выборе между смертью и отступничеством?

Среди подобных опасений и душевных тревог благочестивый князь, без сомнения, искал утешения и подкрепления в вере. Прибегая с молитвой к Богу, он, по своему обыкновению, изливал свою душу в словах псалмопевца, которые так хорошо подходили к его положению:

Избави меня от врагов моих. Боже мой!
Защити меня от восстающих на меня,
Избавь меня от делающих беззаконие.
Спаси от кровожадных!
Ибо вот они подстерегают душу мою;
Собираются на меня сильные, —
Не за преступление мое и не за грех мой. Господи,
Без вины моей сбегаются и пооружаются;
Подвигнись на помощь мне и воззри.
Сила у них, но я к Тебе прибегаю.
Ибо Бог заступник мой!

(Пс. 58)

Господи, Боже мой! На Тебя я уповаю;
Спаси меня от всех гонителей моих
И избавь меня;
Да не исторгнет он, подобно льву, души моей,
Терзая, когда нет избавляющего.

(Пс. 7)