«За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова

В 1942 году весна была поздней, холодной и сырой. Весенние дожди не унимались, кругом царили сырость, холод и грязь. Население было одето очень плохо, но еще хуже обстояло дело с обувью. Зимою все ходили в валенках, весною в грязи и по воде в валенках не пройти, а другой обуви мало у кого сохранилось. Все население ходило босиком, и не только у себя дома и по улицам, но и на больших дорогах и дальних расстояниях. Жалко бывало смотреть на проходивших осунувшихся, худых и бледных женщин с сизыми от холода ногами, на которых волосы торчали, как у ежа иглы. Это была бедная, беспризорная и босая Русь. А как ей помочь, когда мы сами находимся во власти нацистов? Да и помощь требовалась серьезная, не по нашим силам. Однако прошли дожди, под яркими весенними лучами солнца земля задымилась, люди повеселели, настала пора посева. Сеять старались все, кто мог достать семена (речь идет о рабочих поселках), свободной земли было много. Но как вспахать поля, когда в колхозах отступившие власти угнали всю техническую тягу и лошадиную (небольшую часть лошадей крестьяне спрятали в лесах). Но пришли немцы и мобилизовали найденных у крестьян лошадей. Таким образом, у крестьян осталось очень мало спрятанных лошадей, которыми боялись открыто пользоваться. Но недаром говорят: голь на выдумки хитра. Очень быстро в деревнях и поселках, как по команде, образовались женские артели и вышли лопатами перекапывать свои поля. Женщины, человек 20, становясь в ряд, перекапывали поле, один пожилой мужчина сеял, а другой легкой бороной боронил на себе перекопанное. Так по очереди перекопали поля всех участниц артели.

К счастью, в том году уродился хороший урожай; рожь на нолях стояла стеной, и колосья гнулись под тяжестью зерен. Неплоха была и пшеница. Когда хлеба стали поспевать, на полях здесь и там сторожили женщины, отгонявшие от полей стаи прожорливых птиц. Итак, все шло хорошо, казалось, зимою народ не будет голодать, но, вдруг, партизаны заявили крестьянам, что они сожгут урожай и не дадут им убрать его для немцев. Народ переполошился: а чем же зимою будут питаться сами и кормить своих детей? Даже те, кто ненавидел оккупантов, и те побежали к немцам просить защиты. Из окружавших Осинторф деревень бургомистры пришли к нам просить помощи. И мы разослали по деревням наряды, которые не только охраняли деревни от партизанских налетов, но и помогали многодетным женщинам по уборке хлеба… Думаю, что этот приказ был дан партизанам сверху, ибо в нашем районе они никого не тронули и урожай был полностью убран.

Конечно, вышеприведенными примерами взаимоотношения РННА с местным населением не исчерпываются, но не хочу утруждать читателя. К тому же следующая глава дополняет их.

РННА и партизаны

Весною 1942 года, когда мы прибыли в Осинторф, в его окрестностях партизан почти не было. По словам местных жителей, в лесах был один отряд, состоящий главным образом из коммунистов, оставленных по партийному заданию, и коммунистов, неожиданно очутившихся на этой стороне линии фронта и теперь вынужденных партизанить. Однако чем больше весна входила в свои права и леса зеленели, тем больше партизаны давали себя чувствовать. Леса постепенно оживали: молодежь, вольно или невольно очутившаяся на оккупированной территории, не желая попасть за колючую проволоку или на принудительные работы, и зимой скрывавшаяся в городах и селах, с наступлением тепла потянулась в лее. Процесс этот развивался довольно быстро, ибо из-за быстрого отступления советского фронта много народу откололось от своих частей и скрывалось в тылу. А тылы немецкого фронта, в особенности в районах больших лесных массивов, были совершенно пусты и недоступны немецкому контролю. Когда партизаны особенно допекали немцев, то назначались целые дивизии для прочесывания лесных массивов, но это мало помогало. Поймают одного или двух, а остальные ухитряются избегнуть открытого столкновения и незаметно просачиваются сквозь неприятельскую цепь в только что прочесанный район.

Народ относился к партизанам по-разному: одни их поддерживали, другие на них доносили, и не только нам, но и немцам. Само собою разумеется, и партизаны тоже были разные. Беда их заключалась в том, что они должны были свое питание забирать из деревень и такие экспроприации не всегда кончались мирно. Жители деревень обращались к немцам, прося дать им вооруженную охрану, и немцы давали им так называемых полицаев. Однако эти полицейские сами с наступлением темноты прятались где-нибудь за деревней, чтобы не попасть в руки партизан; что касается деревень в лесных районах, то там и «полицаев» не было. Ночью деревню занимают партизаны, а утром они уходят в лес. С утра же в деревню приходит какая-либо немецкая часть, и начинаются допросы и терзания.