За женихом на Землю

— Это наш последний земной рассвет. — Шепнул Макс на ухо Милене, которая не отрывала глаз от неба. Они стояли на лесной поляне, вокруг царила звенящая тишина, которая окончится через мгновение — другое. Запоют птицы, застрекочут насекомые, ветер начнет гулять по лесу, колыша еловые лапы, с которых будут падать иголочки… Милена не ответила, каждой клеточкой впитывая красоту, которую она видела в последний раз. Как жаль, что рядом нет Лекса, что нельзя разделить с ним это предрассветное волшебство, что он не притянет ее к себе, не поцелует на прощание так, что дыхание перехватит… Что там, без Лекса ей теперь всегда будет не хватать воздуха. Интересно, будет ли ему горько, хоть самую капельку, когда проснувшись утром, обнаружит на подушке записку «я ушла…» и кольцо? Милене не хотелось об этом думать, ее ноги подкосились, и она обняла шершавый еловый ствол. Макс о чем-то шептался с той странной девушкой, сестрой Алексея, которую он надеялся излечить в Робийре. Влюбился… Но излечит ли он ее? Или будет так же, как «не судьба» и для Лекса с Миленой? Господи, спаси его и сохрани — это было единственной земной молитвой, которую Милена беспрестанно повторяла. Только пора отучаться от этого дурацкого, земного имени. «Новая жизнь» кончается, пора возвращаться в старую, привычную, уютную, как старые, заштопанные носки. А так хочется вновь впрыгнуть в экстравагантные алые лодочки на каблуках — аналог земной жизни. Но пора прощаться… Милена погладила ствол и сорвала небольшую еловую веточку — на память. А потом пристроилась в конец «очереди» — огр и эльф с «артефактом» уже растворился в рассвете, скоро уйдет Макс, держащий за руку девушку-ребенка, и придется уходить ей, но все знают, как это сложно — сделать последний шаг…

Эпилог.

Прошел месяц после ухода Милены…

Лекс никогда не считал себя трусом. Он мог набить морды хулиганов, которые мучили котенка, мог выпить лишнего, шатаясь с Костей по барам, и затеять там дебош. Мог «склеить» любую девчонку, переспать с ней, а на следующее утро в глаза сказать, чтобы она уходила. Он не боялся бандитов, угроз, которые частенько поступали в его адрес со стороны недовольных его процветанием конкурентов. Он даже привык не бояться магии и ее последствий, и раздумывал над тем, чтобы все-таки занять почетное место в штате «межмировцев» и каждый день подвергаться опасности. Он не испугался и врагов Милены, набросившихся на него в тот «знаменательный день». Вот только… Алеша до смерти боялся Милены. А точнее, того, что эта девушка делала с ним. Хотя нет, зачем возводить напраслину — это не Милена, это любовь терзала его сердце, швыряла об острые камни, заставляя совершать идиотские поступки.

Лекс испугался. Того, что Милена может устать от него и бросить. Уйти туда, в свой другой мир — одна, без него… Поэтому решил опередить события и бросить ее раньше… если не бросить, то хотя бы взять тайм-аут, разобраться в себе и чувствах. Но не выдержал — начал писать письмо, решив излить на бумаге все, что не смог сказать глаза в глаза. Но снова струсил и бросил после первых строчек, не в силах представить, что когда-то допишет его, и положит на видное место, а Милена прочитает, и… Господи, посмеется над ним! И порвет тонкую, папиросную бумагу…

«Ничего!» — Утешал он себя. Но внутренний голос молчал. — «Ничего! Все пройдет. Отболит, отгорит… и любовь превратится в пепел». Но оказалось, что он ошибся. Он оттолкнул Милену, и в отместку судьба убила его отца — так просто, будто пальцами щелкнула. Он тогда чуть не сошел с ума, обвинив во всем девушку. Так было проще всего — разом обрубить канаты, сказав, что если бы она не появилась тогда в их жизни, то отец был бы жив. И что ему плевать, что погиб Николай Васильевич по своей вине и из-за магии с которой не справился — теперь до конца дней своих он будет винить Милену. Алексей скрипнул зубами, вспомнив, как она заледенела и отшатнулась, словно он ударил ее, уничтожил. Но, что самое главное — она поверила… Поверила и ушла. А он все-таки дописал то чертово письмо, которому уже не суждено вернуть ее… и положил в конверт их амулет, спаянные навечно две половинки серебряного сердца, который она надела ему на шею… Милена оставила ему свое сердце в придачу, и ушла навсегда. Сердце — и крохотный пустячок в довесок. «Светлую» часть артефакта, в дополнение к «темной». Это означало ее доверие и абсолютную, неограниченную власть, которая была совершенно не нужна Лексу. А сама забрала подделку «кольца», которую отдала шантажистам, и вернулась домой, так и не успев получить письмо Алексея, с его мольбой о прощении… Что же делать? Может, Крошка, получив гордый статус «почтового голубя» пролетит сквозь миры?

***

Лекс помнил, с каким трудом выжимал из себя письмо — слова теснились, мешали друг другу, путались под ногами, но никак не хотели складываться в подобие текста. Ох. Если можно было бы обнять Милену, а как только она разразилась бы гневной тирадой, прижаться к губам, заглушая голос разума древней, как мир, магией чувственности…