За женихом на Землю

— Женщина, твое место на кухне. Иди туда и не выводи меня из себя. Я смертельно устал и раздражен, так что не советую попадаться под горячую руку. — И с этими словами он сгреб все газеты, лежавшие на кухонном столе, в одну руку взял теплое пиво, в другую — кусок минерального льда в пластиковой бутылке, и отправился к телевизору. Как всегда, по традиции! Милене захотелось плюнуть на пол. Смачно, три раза, как она недавно видела в одном фильме. А потом выругаться, как простой смертной, у них там неплохой словарный запас, который можно разбавить Робийрскими перлами, и сдобрить старым, добрым, русским фольклором, который Лекс, наверняка будет счастлив услышать. Но Милена считала себя воспитанной девушкой, да и Алексей из кухни все равно ничего не услышит — телевизор орет на полную катушку, а тащиться к нему в зал совершенно не хотелось. Поэтому Милена направила свою энергию (хотя какая энергия может быть у двадцатилетней девушки, отработавшей восемь часов в офисе, хронически не высыпавшейся, еще и не пообедавшей?..) в мирное русло. Еще и вечно думающей о эльфе и огре, что шастали неподалеку. И о «межмировой полиции» что оставили их в покое, но временно.

«Да подавись ты своим обедом!» — Мятежно думала Милена, вытаскивая сковороду из холодильника и демонстративно швыряя ее на плиту. — «Во мужики пошли ныне! Крутись вокруг них, обхаживай, слюни распускай, и все — без отдыха! Прислуга я вам что ли? Обязана кормить и сопли вытирать, как детям малым?! Одному полсотни скоро стукнет, другой, как Карлсон, мужчина в самом расцвете сил, двадцать пять разменяет скоро, и что? Никчемности ходячие, постояли бы у плиты с мое, посмотрела я бы на них, бизнесменов… У нас в мире все иначе! У нас лучше! У нас я принцесса, а не рабыня Изаура, елки-палки!»

Сковорода со страшным грохотом перевернулась, котлеты вывалились прямо на горящие конфорки, и пламя вспыхнуло до потолка, пришлось тушить пожар борщом недельной давности — все равно Милена собиралась вылить его, опасаясь, что Алексей, вечно голодный, как приютские дети, оприходует и его…

Милена открыла глаза. Как приятно иногда помечтать! Прямо на душе легче становится. А то конечно, мужчины, вымотанные из офиса приходят, хотят уюта и тепла, а она вечно недовольная… Нелегко им приходится! Милена поправила сковородку на плите и зажгла медленный огонь, разогревая котлеты. Рядом жарилась картошка, которую Лекс соизволил вчера вечером почистить. Иначе ел бы он ее сырую сейчас… тс-с, тихо. Ну не почистил бы, приготовили бы картошку в мундирах, невелика беда. Злиться нельзя, нельзя злиться, а то проклятье подействует, и будет ой-ой-ой что. Как на Робийре — превратит мужчин Антипенко в козлов, что тогда? А психовать она мастерица. Себе дороже… Котлеты вкусно зашипели. Милена сглотнула слюну, укусила корочку хлеба и подлила в сковородку стакан воды, чтобы ничего не подгорело.

— Отдыхай, солнышко, я сейчас тебе к телевизору ужин принесу! — Промурлыкала она, споласкивая руки под холодной водой. Горячую как всегда, летом, отключили. Странная у них, земных людей, традиция… Мазохисты они что ли?

— Нервы сдали окончательно? — Противно заржал Скотч, материализуясь на кухне.

— Не востри зубы на котлеты, они мне с Николаем Васильевичем.

— А нам с мужиком? С Лехой то есть. — Поправился пес, видя, как вытянулось от удивления лицо Милены.

— Слушай, у тебя с каждым днем ухудшаются манеры. Что за сленг?

— А что, мне на вы и шепотом с вами беседовать? — Нахально зевнул Скотч, вытягиваясь на полу. — У тебя подгорит.

— Не подгорит. Не умничай. — Милена засунула тарелку в мойку и только после этого подошла к котлетам. Негромко чертыхнувшись при этом — конечно, гадская собака оказалась совершенно права и одна котлета немного подгорела.

— Радуйся, красавец, тебе повезло, поужинаешь котлетой.

— Хочешь забить мои кровеносные сосуды большой дозой холестерина? — Почему-то обиделся Скотч, и надувшись, вразвалочку вышел из кухни. — Ладно, свисти, если че. Я пойду пивка с Лексом попью.

— Ага, даст он тебе его, как же. Он его даже не открывает. — Злорадно ухмыльнулась Милена, представляя продолжение кухонной эпопеи в зале. Обрывки беседы Алексея и Скотча были весьма занимательны, так, что даже подняли Милене настроение. В беседе упоминалось: «собака, жадина-говядина-соленый-помидор, предатель, вымогатель, палка» а еще, фраза Скотча, которая передавала общий контекст беседы: «ах, собака значит… отомщу, пописаю в тапки, посмотрю, как ты меня после этого называть будешь!»

— Ну, уж явно не «человек разумный». — Хмыкнула Милена, нагружая поднос всякой снедью для ужина. С минуты на минуту должен был прийти Николай Васильевич, и счастливая семья воссоединится. Главное, чтобы «отцу семейства» оставили поесть, а то счастливой остальные станут нескоро…

***