За зимой приходит весна

– Я вовсе не льщу тебе! – запротестовал он. – И, естественно, мне важна твоя жизнь! Чья же еще, если не твоя? И, конечно же, ты безупречна! – он нежно провел ладонью по ее щеке. – Я никогда не переставал любить тебя, Эванджелин. Может быть, ты и права, и я забывал звонить и писать, но это не значит, что я перестал быть твоим другом. Хотя… – он нехотя договорил, – я действительно не понял, как это ты из моей милой маленькой девочки стала взрослой. У тебя могут быть отношения, но… Я прошу тебя, Эванджелин, думай все-таки как следует о выборе молодого человека. Это твоя репутация. Я когда-нибудь женюсь – и никто не вспомнит о том, как я отрывался в клубах. А тебе припомнят каждый взгляд. И не сомневайся: как бы ты ни скрывала, все обо всем узнают.

– Ну что за глупости, – покачала головой Эванджелин, – так могло бы быть в девятнадцатом веке. А сейчас на это никто не посмотрит. Ты не волнуйся, – она ласково погладила его по плечу и, на секунду запнувшись, осторожно спросила. – А ты был бы против, если бы у меня появился молодой человек… ну, например, более низкого происхождения?

– Да, конечно, не посмотрят, – скептически фыркнул Эдгар. – Века-то сменяются, а люди остаются прежними. Безусловно, я не буду против. Только ты сама с таким не выдержишь.

– Почему это? – спросила его сестра, стараясь не подавать виду, что ей настолько интересен этот вопрос.

– Потому что тебе не о чем будет с ним поговорить, – пожал плечами Эдгар. – Ну, конечно, если он образован, окончил приличный университет, так же начитан, как ты, разбирается в искусстве… Словом, с человеком твоего круга тебе будет куда как интереснее. Ты можешь счесть это за снобизм, но я правда считаю, что люди счастливее, если не заключают мезальянсов.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – не удержавшись, возразила Эванджелин. – Человек может быть вполне себе интересен, увлекателен и стать настоящим другом и партнером, даже если он не оканчивал Оксфорд или Кембридж. В конце концов, ведь важен характер и личность, а не то, как его воспитывали.

– Но именно то, как его воспитывали, определяет характер и личность, – возразил Эдгар и сел на диван, – бывают, конечно, исключения, но чаще всего это так, – он с подозрением взглянул на сестру. – А что? Тебе нравится кто-то подобный?

– Нет-нет, – поспешно ответила Эванджелин. – Я просто так спрашиваю. Из интереса.

Она присела рядом и, помедлив, обняла брата.

– Я тебя очень люблю, – сказала она. – Ты иногда совершенно несносен, но ты навсегда мой любимый братик.

Он сильно, но осторожно прижал ее к себе:

– Я тоже очень люблю тебя, Эванджелин, – сказал он, зарывшись носом в ее волосы, – и не смей никогда думать иначе. Мне было очень горько: ты была со мной такой язвительной и холодной, я не понимал, что происходит, и думал, что ты меня ненавидишь.

Эванджелин шмыгнула носом и вздохнула.

– Я очень злилась, – тихо сказала она. – Я думала, что ты меня забыл и оставил, и мне было очень больно и обидно, поэтому я так себя и вела. Прости меня, надо было давно все тебе сказать. Но я привыкла делиться своими бедами только с тобой. А когда я обиделась на тебя, то и посоветоваться было не с кем.

Помолчав, Эдгар тихо резюмировал:

– Ты маленькая дурочка, Эванджелин. Но я, конечно, тоже наломал дров. Прости. Я собирался вечером навестить друга, но если ты хочешь, я останусь дома. Выпьем чаю, посмотрим что-нибудь…

– Сам ты дурачок, – пробурчала Эванджелин и с радостным вздохом еще крепче прижалась к брату. – Ты … Да не стоит, иди вечером к другу. Я тоже собиралась к друзьям. Лучше давай сейчас что-нибудь посмотрим. Ты сходи пока в душ, а я приготовлю что-нибудь для тебя вкусное. Ты завтракал?

– Нет, – Эдгар поморщился, – и вряд ли смогу это сделать сейчас. Но в душ мне надо определенно.

Эванджелин укоризненно покачала головой и встала.

– И чашка кофе тебе не помешает, – строго сказала она. – А вообще столько пить вредно.

– Я знаю, – Эдгар тоже поднялся на ноги и поцеловал ее в висок. – Но алкоголь – это единственное, что отключает моего внутреннего контролера. Мой мозгоправ говорит, что это нехороший признак, – он усмехнулся, – и предлагает мне медитировать или заниматься живописью. Медитация не для меня, так что снимай свои картины, будем разрисовывать стены.

Эванджелин рассмеялась и погрозила брату пальцем.

– Тебе бы только все разрисовать. Нашел тут поле для искусства. Иди, – она ласково взъерошила ему волосы. – Я сделаю тебе кофе, а потом посмотрим, что мы сможем разрисовать без ущерба для психики гостей.

Эдгар тепло улыбнулся ей и отправился в душ.

Глава 8

Весь день Эванджелин и Эдгар провели вместе. Сначала Эванджелин, беззлобно ворча, напоила брата кофе, после чего они смотрели кино, рисовали граффити и иногда говорили ни о чем. Пока что им было сложно сразу восстановить ту близость, которая была у них в детстве, но оба надеялись, что то, что они прояснили свои обиды и разногласия, станет первым шагом на пути к окончательному восстановлению отношений.