За звездным горизонтом

Гордей терпеливо ждал, пока навигатор справится с собой и подберёт нужные формулировки.

— Просто подумал, — продолжал Дмитрий, — у нас ведь невозможно выяснить, кто находится в тёмной комнате, так?

Гордей сжал скулы. Да что ж такое — уже второй момент с начала расследования, когда он готов обругать себя последними словами. Почему он сразу об этом не подумал?

«Тёмная комната» — конечно, условное название, потому что эта группа помещений не всегда была тёмной и даже не всегда комнатой. Создать её предложили бортовые психологи, когда обнаружили, что часть экипажа начала страдать депрессивными состояниями от «осознания ограниченности выбора в сексуальной жизни», как они поясняли в своих докладах.

Самой главной фишкой этого места была полная анонимность. Поначалу пользовались масками, но потом нашли способ двигаться дальше: добровольные сотрудники научились создавать великолепный сложный грим с помощью биоподобных полимерных масс, а потом и изменять параметры тела, иногда в довольно широких пределах, и даже использовать нейронные биопротезы. Временно, конечно — после «приключений», которые редко длились дольше пары часов, все модифицированные области тел дезактивировались.

Эти ухищрения позволяли реализовывать на практике, практически, любые фантазии, которые формально не противоречили уголовному кодексу Республики, который с небольшими модификациями действовал и на борту «Москвы».

К примеру, девушка там вполне могла почувствовать себя принцессой, которую похитила банда зеленокожих здоровенных гоблинов, и утащила с собой в пещеру. Ну или парень мог на себе ощутить, что происходило в древности с моряками, которые оказывались в плену у сирен. Прохождение лабиринта Минотавра тут заканчивалось встречей с его хозяином, после чего следовало интересное продолжение. Возможности помещений тёмной комнаты позволяли даже воссоздать кусочек волшебного леса, в котором, само собой, водились настоящие любвеобильные кентавры и похотливые лесные духи.

— Спасибо, — кивнул Гордей, и развернулся, чтобы выйти из навигаторской.

— Да не за что, — Дмитрий всплеснул руками, — надеюсь, ничего страшного не произошло?.. — спросил он вслед. Но Гордей проигнорировал вопрос.

Думал ли он сам когда-нибудь о посещении Тёмной комнаты? Конечно. Пару раз даже почти решился — но всегда находилось что-то, мешающее реализовать задуманное. То новые отношения, то смена настроения или очередной проект, связанный с переделкой технической начинки служебных отсеков по свежим, только что полученным с Земли, чертежам.

Теперь же, посещая это место по служебной необходимости, он всё равно чувствовал неловкость.

Перед первым визитом любой член экипажа должен был пройти собеседование с психотерапевтом и сексологом. Это делалось для того, чтобы не допустить негативного развития сценариев внутри комплекса и выход за пределы наложенных законом рамок. Пару раз в ходе таких проверок даже удавалось выявить зарождающиеся патологии у членов экипажа и своевременно их откорректировать психотерапевтическими методами.

Вход в тёмную комнату находился в самом конце небольшой улицы с ресторанчиками и барами, куда заходили свободные от вахты члены экипажа. Никаких указателей, разумеется, не было. Как и работающих камер по пути туда. Посещение человеком этого закутка отследить было невозможно.

Дойдя до конца улицы, Гордей спустился на один уровень по бетонной винтовой лестнице. Она вела в скудно освещённый коридор, который заканчивался чёрной дверью.

При его приближении дверь медленно распахнулась. За ней действительно было темно, но Гордей знал, что сейчас автоматика откроет ему проход в кабинет доктора — он ведь тут впервые. Он ожидал чего-то банального: светлого кабинета, как в клинике, запаха лекарств, сочувствующих и понимающих глаз врача…

Однако тут всё было устроено иначе. Сначала он услышал голос: какая-то женщина выводила мелодию без слов. Надо сказать, это было красиво. Таинственная музыка, то срывающаяся на шёпот, то берущая звенящие ноты на самом верху диапазона рождала в груди странное чувство: будто бы лично ему было обещано нечто невиданное и предвкушение этого заставляло сердце биться быстрее.

Потом на полу появилось лёгкое свечение. Мелкие оранжевые огоньки искрились под ногами, складываясь в причудливые узоры. Только приглядевшись он понял, что их бег указывает направление — после чего неуверенно двинулся в ту сторону.

Пение сменило тональность. Теперь оно звучало веселее, даже бодряще.

Светящаяся дорожка была очень тусклой и не давала разглядеть окружающее. Пение вдруг оборвалось и его сменили другие звуки: шелест листвы на ветру, чей-то отдалённый смех…

Тут дорожка сделала поворот и упёрлась в деревянную дверь, освещённую очень хорошей имитацией масляной лампы, которая давала неверный желтый свет с трепещущими сполохами.

Он вздохнул и аккуратно стукнул по деревянной поверхности. Дверь медленно распахнулась, пуская его внутрь.