Заарин

— Не надо адрес, полетишь к ней сама, но не сегодня. — Мужчина убрал в карман трубку, повесил на прежнее место коврик с оленями и снова превратился в Валентина Петровича, бывшего учителя.

Скоро проснувшись, Нина Павловна о расспросах не вспомнила и ничего необычного не заметила. Единственно, ей показалось, что в комнате накурено, но она решила, что дым после пожара надуло сквозняком из открытой форточки, и успокоилась.

— Сегодня ты был особенно хорош, — сказала завуч уже у дверей, любовно потрепав по щеке бывшего учителя. — Пока-пока, мой молчун!

Глава 21 ЭКСКАВАТОРЩИК (продолжение)

18.18. Иркутск

Досконально изучив план улицы Карла Маркса и заранее продумав каждый свой шаг, Петр Кириллович Онопко решил, не входя в ИГРУ, пройти пешком по этой улице из конца в конец от Дома художника до памятника Александру III.

Выходить из дома безоружным казалось ему теперь верхом беспечности.

Несмотря на летнюю жару, установившуюся в Иркутске, он надел легкую камуфляжную куртку и сунул в карман травматический пистолет с запасными обоймами. На пояс повесил ножны с охотничьим ножом, подарком от строительной фирмы на пятидесятилетний юбилей. Он еще подумал тогда: на кой ему нож, он и на охоту ни разу в жизни не ходил! А вот пригодился…

Жил он неподалеку от автовокзала и, проходя мимо него, заприметил двух полицейских, патрулирующих улицу. Один был по национальности бурят, другой русский. Как какое-нибудь игрушечное ружье с пластиковой пулькой на веревке, на плече бурята дулом вниз висел тот самый вожделенный АКС-74У, который он совсем недавно изучал в Интернете.

Вот оно!

Насторожившись, Онопко встал, и на него наткнулась девица с объемным баулом, торопящаяся, вероятно, к междугороднему автобусу.

— Чо стал, разиня? — Не сбавляя скорости, она обогнула Петра Кирилловича.

— Извините, — пробормотал тот, продолжая завороженно смотреть на автомат, удаляющийся вместе с полицейским.

Онопко не представлял, как он станет добывать его при свете дня в людных окрестностях автовокзала, однако проследовал за патрулем — в некотором, впрочем, отдалении.

Сунув руку в боковой карман, проверил наличие пистолета, хотя и без того ощущал его тяжесть.

Менты шли по улице, названия которой Онопко не знал, вдоль бывшего завода тяжелого машиностроения…

Онопко усмехнулся, он назвал их «ментами». Уже несколько месяцев, как милицию переименовали в полицию. Абсолютно ничего не изменилось, кроме новой формы от Юдашкина, которой, впрочем, пока и не было. Уж Петр-то Кириллович точно до смерти будет называть их по-старому…

Тем временем менты, пройдя метров сто, развернулись и снова пошли к автовокзалу. Онопко находился от них меньше чем в десятке шагов. Вместо того чтобы непринужденно пройти мимо, он заметался, ища укрытия, и, не найдя его, сел и принялся делать вид, что шнурует ботинки, которые вдобавок ко всему оказались вовсе без шнуровки, на молнии.

Менты, проходя мимо, неодобрительно на него покосились. Он этого видеть не мог, но почувствовал запульсировавшим вдруг затылком.

На ступеньках автовокзала полицейский патруль проверил документы у двух мужчин среднеазиатской наружности. Один из них, сконфуженно улыбаясь, перед тем как протянуть паспорт, торопливо вложил в него купюру. Какого достоинства, Онопко не разглядел.

Потом менты вошли в здание автовокзала и не меньше четверти часа пили чай в буфете. Все это время Онопко просидел в зале ожидания, не спуская с них глаз. Он все не мог придумать, как ему завладеть автоматом. Оставалось надеяться только на счастливый случай…

Покинув автовокзал, менты вышли на улицу Дзержинского и обогнули двухэтажный дом-музей декабриста Трубецкого. Онопко остановился в нерешительности. Он был в этом месте единственный раз лет тридцать назад. Там в разросшемся, неухоженном саду стоял деревянный домик на двух хозяев. В домике при жизни князя ютилась прислуга, а сад, само собой, был с беседками и цветниками…

Но это все дела давно минувших дней. Что за домом-музеем находится теперь, Онопко не представлял.

Минуту помявшись у музейного крыльца, он таки решился, обогнул строение, прошел в приоткрытые новые ворота и оказался в десятке шагов от домика. Все здесь осталось таким, как тридцать лет назад.

Никого не увидев, Онопко обошел дом, углубился в какие-то кусты, но и там не оказалось ни души. Повертев головой, раз уж залез в эти дебри, он расстегнул ширинку, имея намерение отлить, когда на его плечо легла крепкая ладонь и он услышал за спиной голос:

— Ну все, дядя, ты попал…

Онопко, оглянувшись, увидел ухмыляющихся ментов, тех самых.

— Какие проблемы? — поинтересовался он, застегивая молнию ширинки.

— У нас никаких. Это у тебя, дядя, проблемы, — хохотнул бурятский мент. — Плати штраф.

— За что?

— За то, что ссал в общественном месте, — пояснил русский мент.

— Я же не успел…

— Еще бы ты успел. Как учит нас товарищ министр МВД, мы с товарищем сержантом предотвратили правонарушение, — сказал русский.

— Профилактика называется, — пояснил бурят.

— Какое же это общественное место? Кусты…