Забайкальская весна

Никак лягушкам не проснуться.

А как накопится тепло –

Хор грянет, и наступит лето!

… Морозцем бы не обожгло

Черёмух скорые соцветья!

Дорога домой

Зеленой дымкой вдоль дороги

Клубятся майские кусты…

Пружинят влажные мосты…

Вдоль сопок, вдоль холмов пологих,

Лилово-черных болотин,

Где озерко, осоки клин

Да чей-то ветхий стан покосный,

То степью, то под сенью сосен,

Вдоль сёл – домой!

… Остановись –

И время перестанет биться,

Затихнет, как ручная птица,

Но – в путь! –

И снова взмоет ввысь!

Так просто

Так просто: вдруг поводья отпустить.

Туман. Река. Коня глухая поступь.

Жемчужная дрожит на ветке нить.

Берёз таинственных серебряные косы…

И – запах прели, скошенной травы,

Особый, пряный, сладкий до истомы…

И шляпу тихо снимешь с головы,

И каждой клеточкой почувствуешь: ты – дома.

В деревне

Золотой деревенский закат…

Теплый воздух свернулся в лощинах.

Дремлет в яблочном облаке сад,

Вечер – в длинных тенях, светло-синих…

Тихо стадо бредёт на покой,

В рыжеватой пыли, словно в дымке.

Пахнет травами и молоком

Моя Зорька с лоснящейся спинкой.

Я дою, прижимаясь щекой,

К боку Зорьки. Подойник – в колени.

Струи-стрелы летят под рукой,

Тяжелеет ведро постепенно.

Начинает уж пена стекать

Через край, в золотую солому…

И несу я, боясь расплескать,

Молоко к деревянному дому…

Погостила

Лавочка, зелёные ворота.

На душе спокойная отрада.

Рядышком со мной шагает кто-то

Каменистой длинною оградой.

В тепляке – побеленная печка,

В баньке – бак, наполненный водою.

Дом закрыт. А ключик – под крылечком.

Мама – где? Корову в стайке доит?

Огород картофельный – без края.

Копошатся пёстрые несушки.

Скачут в клетках кролики в сарае.

В баночках – вода, овёс – в кормушках.

Мамы я не вижу, папы тоже.

Где сестра, братишка? На прогулке?

В дом родной вхожу я осторожно.

В нем просторно, необычно гулко.

Мама, мама, где же ты, родная?

Печь – тепла, и каша не остыла.

Но такое чувство – не одна я…

С кем во сне я дома погостила?

Отчий дом

Я взойду на крылечко.

Сени. Кухня и зал…

Время здесь – бесконечно.

И – родных голоса…

Дремлет кот мирно-сладко

На прогретом окне.

В доме отчем, украдкой,

Я бываю во сне.

Дом любимый, тот самый…

Папа, брат и сестра…

И живёхонька мама.

Но… В реальность пора…

На простор

От суеты, от многословья,

Хлопот, тревог –

Туда, где солнце на просторе,

Разбег дорог.

Где тальники и говор речки,

Песчаный склон,

Где сосен бронзовые свечи

Сквозь зелень крон.

Где ветер ласковый над полем,

Где шум берёз…

И столько света, столько воли –

Не сдержишь слёз.

Когда-нибудь от суеты

Когда-нибудь от суеты

Сбегу, хоть на неделю.

Траву косить и рвать цветы

Рукою загорелой.

Чтоб отдохнуть от разных дел -

От них и жизнь не в радость.

И буду верить – светлых дней

Ещё взахлёб осталось!

Мы однажды сбежим

Мы однажды сбежим от проблем,

суеты городской.

И не просто сбежим, а уедем в тайгу с рюкзаками.

Будут сосны шуметь и скрипеть – высоко-высоко,

А кроссовки усыплет

душистой пыльцой, лепестками.

У прозрачной воды, где живут золотые ленки,

Мы палатку поставим в кустах,

на пригорке покатом.

Будет свежестью влажной,

прохладной тянуть от реки,

А из леса – горячим, густым травяным ароматом.

Будут тонко над нами звенеть комары.

Мы пропахнем костром,

наедимся похлёбки с тушёнкой.

Ледяные ручьи будут падать, сверкая, с горы,

И почувствую я себя лёгкой и гибкой девчонкой…

Ночная тайга

На глади озёрной багряные блики,

Зубчатою кромкою – лес.

Любуйся изменчивым красочным мигом –

Вселенским пожаром небес…

Спрессовано время: минуты заката.

Ритм жизни – заметно иной.

И явственней слышен

То – шум переката,

То – посвист пичуги лесной…

Сгущается тьма.

И, незримо для нас,

Вокруг происходит движенье.

Неведомо сколько невидимых глаз

Там, в зарослях, в хвойном сплетеньи.

Тайга вековая… Желаешь иль нет –

Не скроешь неясной тревоги.

А днем-то, за солнцем шагая вослед,

Ты мнил себя чуть ли не богом…

…Поближе к костру, оживлённым огням…

А что нам еще остается?

Лишь вера: вернется могущество к нам

С лучами воскресшего солнца.

Сосна

Пройдем по рыжей каменистой тропке,

По крутолобой, задыхаясь, сопке,

Вон к той высокой царственной сосне.

И – упадем. И, лежа на спине,

Увидим небо, что гудит над нами.

Оно шумит, исчерчено ветвями

(Иль это кровь прибоем в уши бьет?),

А солнце – блестки огненные льет.

…На дне лесном, на мшистом покрывале,

На шишках глянцевых, на хвойном полотне

Лежи. Гляди, кружится по спирали

Пространство, замыкаясь на сосне.

Поют ветвей невидимые трубы,

Струится жизнь в оранжевом стволе…

Ствол – вертикаль. От занебесной глуби,

До родников, что спрятаны в земле.

Степь

Медночешуйчата, с прозрачными глазами:

В медовой линзе – черная стрела…

Грунт осыпается,

И хвост, шурша, сползает,

И вот в сухие травы утекла…

Но страх остался тоненьким туннелем.

У валуна – воздушное кольцо…

Вздымался ветер, травы шелестели…

…И было у степи змеиное лицо.

Хор

Плеск, ворожба, шептание реки…

Тихонько завывают сквозняки.

Гуденью ветра низко вторит шмель,

Незримый жаворонок льёт за трелью трель…

Вдоль старой трассы ноют провода…

Поют земля, и воздух, и вода…

Согласный хор созвучных голосов

Несёт напев до линии лесов.

До сумерек он не устанет петь,