Забава королей

– Конечно. Я люблю натуральный хлопок.

– Судя по тому, как вы одеты, я думала, майки у вас шелковые.

– Это никому не нужное пижонство. В жару шелк преет. Гораздо лучше, если вы носите белье из чистого хлопка. Не забывайте, что я южный человек и знаю, как себя вести в особо жаркую погоду.

– Это я помню, – кивнула она. Затем, немного помолчав, добавила: – Я видела, как вы сидели на земле и беседовали с Мбагой. Было достаточно забавно видеть вас вместе. Хотя по росту вы примерно одинаковы, но во всем остальном…

– Надеюсь, что это комплимент, – улыбнулся он, – хотя Мбага мне очень понравился. В нашей цивилизации уже не осталось таких людей – порядочных и честных. Честность считается глупостью, а порядочность – наивной добродетелью, которая никому не нужна.

– Видимо, он вам действительно понравился, – улыбнулась Джина.

Они прошли до комнаты Дронго.

– Я хотел у вас спросить, – вспомнил он слова охотника. – Вчера ночью, когда мы ушли на охоту, как получилось, что Вермишев разрешил другой своей спутнице уйти одной в саванну? Мы ведь договаривались, что он будет охранять наших женщин. Собственно, поэтому мы его и оставили рядом с вами…

– Вы же видели, как она хотела сделать свои фотографии, – пояснила Джина. – Сначала она достала фотоаппарат, потом начала щелкать деревья и горы. Потом постепенно уходила по направлению к вам. Начинало темнеть, и я слышала, как Вермишев по-русски дважды позвал ее, попросив вернуться. Но она весело ответила, что находится рядом. А потом перестала отвечать, и он достал ружье, чтобы пойти за ней.

– Что было потом?

– Потом мы услышали выстрелы. Два выстрела совсем недалеко от нас, которые очень напугали господина Вермишева. Он чуть не упал. Я видела, как он нервничает. Но очень скоро из зарослей вышли госпожа Кнаус и вы вместе с Энцо. Поэтому мы успокоились. Потом вы уехали в первой машине, а вторая осталась рядом с нами. И вот тогда Вермишев почему-то решил проверить дорогу, по которой вы приехали. Он вручил мне последнее оставшееся ружье, уточнив, умею ли я стрелять. Я ответила утвердительно, и он пошел в заросли по направлению к вашей машине.

– Значит, он отлучался, – констатировал Дронго.

– Конечно, отлучался, – вспомнила Джина, – и это было очень некрасиво с его стороны. Оставлять меня одну в такой ситуации…

– Мбага сказал, что ты видишь только то, что хочешь видеть, и не видишь того, чего не можешь, – вспомнил Дронго. – Значит, он оставил вас и ушел следом за нами?

– Да. Все было именно так. А я стояла в машине одна, включив фары, и дрожала от страха, сжимая в руках ружье. А потом раздалось сразу несколько выстрелов, и он сразу прибежал обратно.

– Как скоро?

– Что? – не поняла Джина.

– Как скоро он прибежал обратно?

– Не помню. Я тоже испугалась, услышав выстрелы. Начало темнеть… Но он появился довольно быстро. Влез в машину ко мне и сказал, чтобы я была наготове, что всякое может случиться.

– Вы можете вспомнить точно, что именно он вам сказал?

– Он сказал, что нужно быть наготове, так как сегодня ночью может случиться все, что угодно, – вспомнила Джина. – Да, именно так.

– Что было потом?

– А потом приехали на машине Энцо и Евгения Кнаус, которые привезли уже умирающего Ишлинского.

– Вермишев пытался ему помочь?

– Не очень. Скорее помогали мы. Вернее, пытались помочь… У него была разворочена грудная клетка, и он уже хрипел. Я, как только посмотрела, так сразу все поняла. Хотя я не врач, конечно, но там вопросов не было. Он умер буквально у нас на руках. Должна вам сказать, что его подруга держалась просто молодцом. До последней секунды пыталась его спасти, но вытащить его было уже невозможно.

– Дальше, – потребовал Дронго.

– А дальше вы уже знаете. Через несколько минут вы все вышли из зарослей, и мы вас увидели. Потом Мбага соорудил костры, я сделала укол Евгении, мы с вами уселись и начали вести задушевную беседу, во время которой вы еще успели извиниться. Но сейчас по-прежнему стоите насмерть у ваших дверей и даже не приглашаете меня войти, словно боитесь остаться со мной наедине, и защищаете свою комнату, как спартанцы защищали Фермопилы.

– Не поэтому, – улыбнулся Дронго, посторонившись и пропуская ее в комнату, – мне были крайне важны ваши сведения.

Джина вошла в комнату и огляделась. Все комнаты были похожи друг на друга. Довольно скромная обстановка: кровать, вешалка, стол, два стула. Ничего лишнего. Только на стенах висели репродукции известных картин. Все были в курсе, что Энцо Бинколетто любит творчество французских импрессионистов.