Забава Путятична и змей Горыныч

два раза не умирать,

а один раз помру так помру —

слава вечная мне к лицу!

Слава вечная,

человечная,

не во каменных плитах отлита,

а в сердцах смутным чувством разлита:

Не ври, не воруй,

враг пришёл – так воюй!

Подвиги Соловья Будимировича

– Что смотрите, други-недруги,

чего душу мою мозолите,

рты раззявили непотребные,

пошто коней своих холите?

Одевайтися, собирайтися —

поехали силушкою мериться,

боевым духом обмениваться,

челами биться, помирать ни про что!

«Да за что, Соловей Будимирович,

над нами ты так изгаляешься —

от силушки своей маешься.

Зачем умирать нам зря,

али сила тёмна пришла?»

– Да нет, не пришла. Просто негоже

воинам по пирам сидеть —

силу молодецкую пропивати.

Надо в поле чистое лететь —

удаль молодецкую тренировати!

Приужахнулись мужики, притихли,

что было в прошлый раз вспоминают:

Соловей Будимирович

зарубил пятьдесят ребят —

вот, чорт окаянный!

– Ой не мозоль мне душу, земля-мать!

Я хочу да требу воевать!

Токо где найти ту «рать на рать»?

Если все пьют горькую сидят.

«Будимирович да наш ты Соловей,

ты присядь, поешь, попей —

пир почёстный идёт!»

*

Эх дурной, дурной мужичий род:

Соловей присядет да поест, попьёт,

захмелеет, а захмелев, осмелеет

и без боя да поножовщины

передавит, перемнёт

весь великий Новгород!

А мы хвалу ему споем,

так как в Житомире живём.

Наш воевода

– Наш воевода самый красивый!

«А народ говорит: спесивый.»

– Нашему воеводе ничего не страшно:

татара потоптал – тьма!

«Ага, и бабы ваши

от него без ума.»

– У Ильюшеньки воеводушки

руки аршинные.

«И как колодушки,

ножки не длинные.»

– Коренаст, не спорим,

зато плечист.

«И языком доволен —

уж больно речист!»

* * *

В общем, гуси-лебеди полетели,

пока хвалу воеводе мы пели.

Гуси-лебеди крылами махали,

нашу песню с собою забрали.

И разнесли по белому свету:

«Лучше Ильюшеньки нету

имени для мальчугана!»

– Беги, Ильюшенька, к маме,

вырастай большой да могучий,

и будешь ты Муромца круче!

Богатырь Алёша

А Алёша – богатырь самый молоденький!

Он по реченьке нейдёт,

идёт по броденьку.

Он и спит, что не спит,

глаз открытый свербит.

Он и матерью с отцом обласканный,

говорят они ему очень ласково:

«Береги себя, сын,

ты у нас пока один,

тебе всего лишь двадцать лет,

да и стынет твой обед!»

А как жить молодым,

когда ты несокрушим,

когда тебе лишь двадцать лет,

а в душе, как старый дед?

А «старому деду»

на то ответа нету.

Надо в поле воевать,

силу, удаль прожигать!

Надо в бой идтить,

чтоб года свои ложить

на меч да на копьё.

Сколь осталось нам ещё?

А как домой воротимся,

так не наглядимся

на башку свою седую —

молоду-молоду-молодую.

И мысли, как у ребёнка:

«Не сгорит ли родная сторонка?»

Богатырь и Сила Сильная

– Ты покуда, рыцарь, скачешь?

«Покуда умом не тронулся.»

– А куда путь держишь, не скажешь?

«На Кудыкину гору.»

– Понятно.

«Понятно, так и проваливай!»

– А ты меня идти с собой не отговаривай.

«Вот чорт чумной привязался!»

– Ты, рыцарь, сам в любви мне признался.

«Я?! Когда ж это было?»

– Сам сказал:

«Хочу, чтоб сила меня любила.»

Вот я и есть твоя Сила Могучая!

«Что за зараза скрипучая

за мной увязалась?

Хочу, чтоб ты отвязалась!»

* * *

Как сказал, так и стало:

Сила Сильная от него отстала.

Стало плохо герою сразу,

стал искать на себе заразу:

лопнул блоху, две…

«Всё не то! Что за тяжесть во мне?»

Развернулся, домой поскакал.

Забыл покуда скакал.

А дома жена с пирогами,

тесть с ремнём, да тёща с блинами.

Хорошо! Да так хорошо, что больно.

Не думал рыцарь о воле вольной

больше никогда в жизни.

Кудыкину гору не поминал -

он и так всё на свете знал.

А силищи лишней

нам отродясь не надо,

нам со своей нет сладу!

Иди, Добромир, махайся

Добромиру дома сидеть было плохо.

О «Вавиле и Скоморохах»

читать уже надоело.

Не наше бы это дело —

махать дубиной без толку.

Но если только

на рать, пока не умолкнет!

Выйдем, дубиной помашем,

домой поедем с поклажей:

копий наберём браных,

одёж снимем тканных

с убиенной дружины.

*

Ну что же вы в горе, мужчины?

Не плачьте по сотоварищам мёртвым,

они рядком стоят плотным

на небушке синем, синем,

и их доспехи горят красивым

ярким солнечным светом!

Оттуда Добрыня с приветом,

Вавила и Скоморохи.

И тебе, Добромир, неплохо

там в общем строю стоится.

*

Дома тебе не сидится?

Не сидится – бери дубину!

И про тебя напишут былину.

Как Добрыня Никитич в Ростов за пловом ходил

Дело было почему-то в Ростове.

Пошёл Добрыня туда за пловом,

там восточное блюдо научились готовить

(грех не попробовать, а попробовать стоит).

Попёрся во двор к ростовскому княже:

– Кто меня пловом обяжет?

Ну, пловом не обязали,

а повязать, повязали.

А как повязали, плачет:

– Я пожрать пришёл, а вы так, значит?

«Ах, пожрать он шёл! А мы то глядели:

гора прёт! На всякий случай оковы надели.

Развязывай его, ребята!

Плов готовь, Добрыня невиноватый.

Лиха беда – лишь начало.

Мы, ростовские, хлебами встречаем

(ну если не сразу, то позже)

и угощаем пиром почёстным!»

А у князя глаза соловелые,

щёки от вин раскраснелые,

брюхо откормлено.

И дочка княжна помолвлена

за купца непростого,

а за Тугарина-змея плохого.

Князю ой как эта женитьба не нравится!

Ведь Тугарин-змей всё время буянится:

то деревню какую спалит,

то Ростов по бокам подпалит.

Даже войско его боится,

он на зверя похож и бриться

сроду не собирается.

Дочка княжья слезой умывается.