Забавник

— Может быть, обойдется? — прошептал Орлик, когда у него затекла вытянутая шея. — Сейчас уж и колокол должен ударить?

Замер на полпути к помосту Рин, почти вплотную подошел Хорм с двумя стражниками и глашатаем, приблизился наставник Качис. Мгновения текли медленно и тягуче. И тут жилистый не выдержал. Он стремительно шагнул вперед и опустил меч. Орлик вздрогнул. Ему показалось, что случилось непоправимое — в таких схватках не бывает больше одного удара, но взгляд запаздывал, так же как запаздывал звук, или и взгляд и слух вельта вдруг замедлились и стали столь же тягучими. Раздался треск балахона, «второй» шагнул в сторону, но и он тоже явно запаздывал, так быстр был жилистый. К тому же «второй» зачем-то стал поворачиваться, а меч жилистого уже шел к доскам помоста, но «второй» продолжал поворачиваться, и меч жилистого, почти облизав его тело, вошел в доски.

Сердце Орлика ударило и замерло. Или промежутки между ударами стали слишком длинны? Вельт не понял, кто победил, слишком кратким был миг схватки. Кто-то из двоих должен был упасть. Но никто падать не собирался. «Второй», стоя спиной к противнику, начал вновь медленно сгибать ноги, а жилистый бросил меч, мазнул ладонями по голенищам сапог и с трудом выпрямился. Складка на его животе окрасилась кровью, лицо исказила гримаса, но сила все еще жила в могучем теле, и он прыгнул, вытянувшись змеей, а вместо жала в руке у него блеснул кривой нож. И все совпало — треск разлетающегося щитка, звук входящего в жилистую грудь клинка, звяканье отлетевшего в сторону ножа, выкрик Рина, удар колокола и следующий удар сердца Орлика.

— Четвертое состязание закончено! — заорал глашатай, и холм с радостным гудением ожил.

— Что? Что ты закричал? — попытался переорать шум Орлик, когда Рин вернулся на скамью.

— А ты не понял?

Губы Рина тряслись, лицо покрывали капли пота.

Глава тринадцатая Восемь

Рукастого и жилистого унесли. Помост не разбирали. С него смыли кровь и оставили сохнуть, пока успокоится беснующийся холм, пока приведут себя в порядок претенденты, которых все еще было двенадцать, хотя к последнему состязанию могли быть допущены не все из них.

— Я бы вот так все и оставил, — сказал Орлик. — Что еще можно выяснить? Есть двенадцать молодцов, достигших совершеннолетия и достойных службы в тысяче конга. Ну восемь из них, что прошли пламя, явно чуть достойнее. Зачем им еще рубиться друг с другом на деревяшках? Ради хорошего меча? Ну мечи бывают разные. Если на кону такой, как у Марика, можно и порубиться, тем более ведь не сталь придется скрещивать! Но место в дюжине конга? Что оно дает?

— Почет, уважение, деньги. — Рин пожал плечами. — Знаешь, мне по душе, когда что-то в жизни зависит от меча, но чаще всего от него зависит не многое. Вот как раз тогда и становятся важными должность или место. И место в дюжине конга — не худшее из них! Хотя признаюсь тебе, мечтаю отыскать такие окраинные земли, где можно жить, не заботясь о наличии клинка и не опасаясь встретить на дороге вельможу или мытаря. Ладно, вон уже Хорм возвращается с галереи конга. Наверное, получил указания и наградные бляхи, которые будут выданы тем, кто откажется от пятого состязания.

— Бляхи, конечно, неплохо, — вздохнул вельт. — А бывают такие состязания, где раздают не указания и бляхи, а сытно кормят? Я с удовольствием бы выиграл пяток таких турниров!.. Ого! А нас вместо угощения собираются опять строить в ряд…

Двенадцать претендентов поднялись на край помоста. Наставники встали поодаль. Хорм подозвал глашатая, тот поднял раковину, и шум на холме стал стихать.

— Поверь мне, если там, — продолжая сжимать переданные ему мечи, Орлик мотнул головой в сторону холма, — если там делались ставки, то на последней схватке кто-то сорвал большой куш. И не удивлюсь, если это был Камрет. Надеюсь, Айра присматривала за публикой? Кстати! А почему я все еще оруженосец?..

— Жители Скира! — заорал глашатай. — В этом году отбор на состязаниях Дня доблести был строгим. Но и испытания были самыми сложными. И двенадцать молодцов выдержали основные из них! Каждый получает бляху воина конга и признание его совершеннолетия независимо от возраста! Затем мы определим тех, кто продолжит состязание за главную награду. Однако в этом году впервые в строю те, кого мы называем «дикими»! Согласно повелению конга, любой из них примет его дар или продолжит состязание, только если останется без маски!

— Маски!.. — донеслось с холма.

— Динус, сын Гармата Ойду, признается воином конга и допускается к пятому состязанию! Есть возражения наставников или родных?

Недовольное гудение понеслось над рядами.

— Нет возражений! — подал голос наставник Рангл.

— Нет возражений! — закричал глашатай с балкончика над галереями.

Динус, вымазанный лечебными снадобьями, хмуро кивнул и сделал шаг назад.

— Тамир, сын Венга Сольча, признается воином конга и допускается к пятому состязанию! Есть возражения наставников или родных?

— Есть возражения! — громко отозвался дядя парня.

Тамир опустил голову…