Забавно быть студентом

— Кто-нибудь видел, какого цвета кровь у Темных?

— Поговаривают, что теперь Темные разорвут дипломатические отношения и объявят войну…

Как ни странно, мои подопечные оказались словно в информационном вакууме — к Темным никто с расспросами не лез, зато меня не оставляли в покое ни на минуту.

В перерывах между занятиями вокруг ботаника, проклинающего чересчур громкий шепот Юлика, собирались любопытные сборища студентов, атакующих меня нелепыми вопросами типа «он что-нибудь прохрипел перед смертью?».

Окончательно добил Чиф.

Боевик разогнал своим авторитетом любознательную толпу вокруг меня, сел рядом и приобнял за плечи.

— Лина, — начал беседу звезда своего курса, — я, конечно, все понимаю, Хорст — он Темный, и в принципе так ему и надо было… Но ты сама подумай, где еще ты такого парня себе найдешь?

«Вот-вот!» — неожиданно поддержало боевика либидо.

— Он же любил тебя, — открыл мне Чиф глаза на очевидное и, подняв указательный палец вверх, подчеркнул: — Пойми, Лина, это не какая-то там сопливая влюбленность, которая проходит после парочки свиданий, у него к тебе все было по-настоящему. Короче, по-крупному он к тебе прикипел. Можно даже сказать, всей душой, а ты его прирезала…

Открыв рот от удивления, я медленно развернулась на стуле и внимательно посмотрела в глаза парня. Да нет, вроде не прикалывается. Вон какую серьезную моську сделал.

— Жаль, что у вас ничего не вышло, — искренне сказал Чиф. — Ну, удачи! — похлопав меня по плечу, так, что я едва не грохнулась со стула, боевик встал и ушел на свое место.

Оставшись одна, я даже не знала, плакать или смеяться. Хорошо, что рядом на освободившиеся места плюхнулись Натка и неразлучные Конни с Ролли.

— Ты как? — задабривая меня свежей булочкой с корицей, уточнила ведьмочка.

Схватив мягкую сдобу, я сжала ее пальцами и пообещала:

— Клянусь, что, если хоть кто-то при мне поднимет эту нелепую тему про смерть Крысеныша, я сорвусь, и вот тогда точно пойдут убийства. Массовые!

Друзья переглянулись.

— Лин, ты какая-то чересчур агрессивная, — пытаясь вызволить из моих пальцев булочку, заметил Конни.

— Согласен, — поддержал его лучший друг и предложил: — Может, тебе заняться йогой?

Язвительно фыркнув, я все-таки выпустила ни в чем не повинную выпечку и принялась салфеткой вытирать липкие от сиропа пальцы.

— Сомневаюсь, что стояние на голове под заунывные звуки флейты избавит меня от проблем.

«Конечно, лучше бегать от доберманов Крестного», — обиделась лень.

Но вопреки своей же клятве, убивать никого я не стала, хотя руки так и чесались. Посчитав, что это своеобразное искупление вины перед Никлаусом, я мужественно терпела любопытную общественность и молила светлую Богиню, чтобы случилось что-то более захватывающее и все, наконец, отстали от меня.

Увы, несмотря на возносимые молитвы, ситуация не менялась еще несколько дней по той простой причине, что новость о «гибели» Темного от рук теоретика-ботаника мало что могло переплюнуть.

В итоге на третий день пристального внимания я не выдержала и, свалив после первой пары, ушла гулять по городу.

Я бесцельно слонялась по дорожкам, запорошенным снегом, прятала озябшие руки в карманах пальто и с сожалением вспоминала, что не надела шарф с шапкой.

Тренированные с детства наемники с легкостью могли переносить любые погодные катаклизмы. Им не был страшен собачий холод, от которого немеют пальцы и отваливаются уши, безумная жара или проливной дождь. Любой член клана, вне зависимости от возраста или пола, мог часами выслеживать свой заказ, притаившись на крыше, дереве или в канализационном стоке.

Меня тренировали так же, как и всех в клане, не делая поблажек или исключений из-за влияния Крестного, но то ли неправильный из меня вышел наемник, то ли организм оказался совершенно нечувствителен к закаливаниям, но холод я ненавидела всем сердцем.

«С Никлаусом всегда было тепло», — подлил масло в огонь иммунитет.

«Даже жарко», — томно выдохнуло либидо.

«А что, если он все-таки умер?» — всполошился пессимизм.

«Если бы умер, то Эмилия б вернула», — напомнил здравый смысл.

«Так это если умирают естественно, а у него какая-то там лихорадка, из-за которой гаснет Светимость», — не унимался пессимизм.

Сердце в груди болезненно сжалось, и я даже охнула от неожиданности и остановилась. Чтобы хоть как-то восстановить нормальную работу сердечной мышцы, я облокотилась рукой о стену ближайшей кафешки и сделала пару успокоительных выдохов.

Может, Ролли был прав, мне действительно уже самое время заняться йогой и расслабляющей медитацией на прорезиненном коврике?

Немного придя в себя, подняла голову и через большое витринное окно кафе увидела знакомую фигуру. Еще не до конца веря своим глазам, я дернула тяжелую входную дверь и зашла внутрь. Тихонько проскользнув между столиков, подкралась сзади и накрыла руками глаза сидящего мужчины.

— Угадай, кто!

— Ангел! — ощупывая мои ладони, воскликнул шеф и повернулся. — Как же я рад тебя видеть, дочка.