Забавное Евангелие

Что касается меня, то вряд ли необходимо излагать здесь мое мнение: читатель уже с ним знаком. Я уверен, что Иисуса вообще никогда не было, точно так же, как Иуды. Матфея, Марка, Луки и Иоанна, и что все эти евангелия написаны в лучшем случае не раньше конца второго века нашей эры, именно в ту эпоху, когда и была изобретена христианская религия, подарившая человечеству таких агнцев божьих, как Александр четвертый Борджиа и Пий девятый Мастаи.

Глава 63. ОТ ПИЛАТА К ИРОДУ И ОБРАТНО.

Пилат спросил его: ты царь иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь.

И первосвященники обвиняли его во многом.

Пилат же опять спросил его: ты ничего не отвечаешь? видишь, как много против тебя обвинений.

Но Иисус и на это ничего не отвечал, так что Пилат дивился.

Марк, глава. 15, ст. 2-5.

— Стража, слушай мою команду! — затянул капитан. — Направление — на дворец правителя. Вперед, шагом… арш!

И вот Иисус в сопровождении солдат замаршировал к претории римского правителя Понтия Пилата. Священники остались в храме, где уже начинались утренние жертвоприношения, остальные же поспешили за солдатами, образовав довольно многочисленную процессию. Пока она двигалась через город, в нее вливались любопытные прохожие и зеваки, и вскоре она достигла внушительных размеров.

К тому времени горожане проснулись и уже собирались приняться за повседневные дела, но не тут-то было!

Огородники, торгующие морковкой и цветной капустой, продавщицы корма для птиц, трубочисты, зеленщики, направлявшиеся к рынку с овощами и фруктами, молочницы с их кувшинами, бакалейщики, уже открывшие свои лавочки, — короче, весь Иерусалим побросал свои занятия и устремился за осужденным ко дворцу правителя, ибо всем хотелось поглазеть на даровое зрелище.

Иисуса ввели в преторию. На какое-то время его оставили там одного, однако стража охраняла все входы и выходы. Пилат вышел к обвиняемому. Крепко связанный, сын голубя имел такой жалкий вид и настолько не походил на опасного преступника, что Пилат проникся к нему сочувствием. Он уже слышал о пророчествах этого темного простолюдина и о его призывах к восстанию против римлян, однако, пока никакого восстания не предвиделось, предпочитал не заносить карающую десницу.

Итак, Пилат посмотрел на бывшего плотника, вышел к иудеям и спросил:

— В чем вы обвиняете этого человека, приведенного в мою преторию?

В ответ посыпались обвинения, как из дырявого мешка:

— Он бунтовщик!

— Греховодник!

— Он восставал против наших законов, карающих прелюбодеек!

— Он нарушал закон субботы, запрещающий трудиться в день праздника саббат!

— Он путался с гулящими девками!

— Он подстрекал народ против правительства!

— Это бродяга!

— Мародер!

— Он украл осла!

И так далее и тому подобное.

— Все это понятно, — ответил Пилат, — но мне-то какое дело до вашего пленника? Берите его и наказывайте по своим законам.

— Видите ли, — возразил ему один из мудрецов синедриона, — ряд совершенных им преступлений у нас карается по закону смертной казнью. А вы сами знаете, что после того, как наша страна вошла в состав Римской империи, мы потеряли право выносить смертные приговоры без предварительного согласования с представителями цезаря.

— Это весьма опасный смутьян! — добавил другой, видимо, сборщик местных налогов. — Неоднократно призывал он народ не платить налоги, говоря, что он царь иудейский. Кроме того, он уверял, будто он Христос, то есть спаситель, или мессия, призванный освободить Иудею. А это еще хуже!

— Хорошо, — согласился Пилат. — Но сначала я хочу его допросить.

Правитель вернулся к Иисусу.

— Послушай, ты в самом деле считаешь себя царем иудейским? — спросил он.

Иисус ответил:

— Вы спрашиваете об этом по собственному желанию? Или по наущению врагов моих, которые обвиняют меня, будто бы я считаю себя царем иудейским? У него снова работала только человеческая сущность, а потому Христос просто увильнул от ответа. Пилат поморщился.

— До твоих врагов мне нет никакого дела. Я римлянин, а не еврей. В ваши иудейские раздоры я не вмешиваюсь. Твой народ и твои жрецы привели тебя ко мне. Объясни, что ты сделал?

Однако Иисус воздержался от ответа.

— Скажи хотя бы, что представляет собой твое царство, на которое ты, говорят, претендуешь?

— Мое царство не здесь. Если бы это царство было на земле, мои приверженцы сражались бы за меня и не дали бы мне попасть в руки врагов моих.

— Значит, ты царь без царства?

— Повторяю: мое царство не от мира сего.

— Где бы оно ни было, ты все-таки считаешь себя монархом, не так ли?

Значит, ты царь?

— Вот именно, вы сказали.

«Похоже, бедняга просто слабоумный», — подумал Пилат. Он снова вышел к первосвященникам и народу.

— По-моему, — сказал он, — ваш пленник не заслуживает виселицы.

В ответ вся толпа дружно завопила:

— Нет, нет! Заслуживает! Смерть ему!

И снова на помазанную миром голову посыпались самые страшные обвинения.

Тогда правитель приказал привести Иисуса и обратился к нему:

— Слышишь, сколько свидетельствуют против тебя? Бывший плотник хранил молчание. Ему снова предъявили обвинение в подстрекательстве к мятежу, и Пилат спросил: