Забавное Евангелие

— Бедные мои барашки, — ответил Иисус, — Все обстоит гораздо проще. Дело в том, что у вас больше нет той веры, которую вы имели полгода назад. Истинно, истинно говорю вам: кто поверит в меня бесконечно, тот и силу будет иметь бесконечную. Каждый, кто имеет веру в мою божественность, может сказать горе: «Перейди отсюда туда!», и гора перейдет. Запомните: вера горами движет (смотри по этому поводу евангелия от Матфея, глава 17, стихи 14-20; от Марка, глава 9, стихи 13-29; от Луки, глава 9, стихи 37-43). Эти слова, приписываемые евангелием Иисусу и беспрестанно повторяемые всеми христианами, наводят меня на грустные размышления. Мне кажется, они свидетельствуют о том, что служители французской церкви — плохие патриоты. В 1870 году немецкая армия захватила Францию, ту самую Францию, которую богословы называют старшей дочерью католической церкви. Что же касается немцев, то, по словам тех же богословов, это еретики, обреченные гореть в аду. Теперь о вере. Прежде всего вера в господа бога нашего должна быть у священников; ибо если уж они не станут верить, то что спрашивать с нас, простых смертных! Так вот поскольку вера священников безгранична, они могли бы по своему желанию двигать даже горами. Попробуйте теперь себе представить, как славно могла бы Франция разделаться с немцами, если бы у французских священников была хоть капля патриотизма! По мере продвижения пруссаков в глубь Франции они могли бы нагромождать на их пути препятствие за препятствием. Противнику пришлось бы оставить всякую мысль о вторжении. По слову архиепископа парижского на пути врага встали бы непроходимые Гималаи, и пруссаки не перешли бы даже нашей границы. И если благодаря немецкому упрямству войска Вильгельма все-таки взобрались бы на склоны Гималайского хребта, перенесенного на Рейн, кардинал лионский мог бы тотчас скомандовать:

— А теперь, хребет Гималайский, отправляйся на Северный полюс!

Франция навсегда избавилась бы от немецких вояк, и Гарибальди не пришлось бы приходить к нам на помощь.

Глава 45. КОГДА СЛОВА РАСХОДЯТСЯ С ДЕЛОМ.

Горе миру от соблазнов: ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит.

Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный.

И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную.

Матфей, глава 18, стихи 7-9.

Мы уже знаем, что Иисус питал особую склонность к жителям Капернаума: его там всегда хорошо принимали до той памятной субботы, когда он вздумал излагать свои людоедские теории.

Поэтому он решил вновь завоевать симпатии населения этого города. Сказано — сделано. И вот миропомазанный уже на пути в Капернаум.

«За полгода отсутствия, — думал Иисус, — они должны были по мне хотя бы соскучиться».

Но он глубоко заблуждался. С тех пор как сын голубя предложил капернаумцам отведать своих бифштексов, они утратили в него всякую веру. Вступление Иисуса в город на сей раз ничем не напоминало прежнего триумфа: жалкая кучка святых бродяг незаметно прошла через весь Капернаум под враждебными взглядами толпы.

Только сборщики налогов увязались за ними, и один из них сказал Петру:

— Вот что, приятель, ваш наставник до сих пор водил нас за нос. Как тебе известно, нам поручено собирать дидрахмы, то бишь по две драхмы, с каждого иудея ежегодно — это выкуп, который сыны Израиля платят Иегове за свои грехи. Дидрахмы платят все: бедные и богатые, — ибо они предназначаются на содержание храма Иерусалимского. Лишь ученые богословы освобождаются от этой дани. До сих пор мы принимали вашего вожака за доктора богословия, а потому никогда с него ничего не требовали. Но теперь-то мы знаем, с кем имеем дело: он такой же доктор богословия, как я или моя покойная бабушка. Он просто-напросто шарлатан с хорошо подвешенным языком, и больше ничего! Так что изволь ему сказать, чтобы он уплатил нам положенную дидрахму, или же полстатира, что одно и то же, пока его честно просят. А не захочет — пожалуйте в долговую яму, это у нас свободно!

Полстатира были не ахти какая сумма — что-то около полутора франков или не больше четверти рубля. Но и этого Иисус уплатить не мог, потому что у него, как обычно, не было ни гроша. Если бы Магдалина была в Капернауме, он бы конечно отправился к ней и занял у нее требуемые полстатира.

— Послушай, голубушка, — сказал бы он ей, — со мной стряслась беда! Эти скоты сборщики налогов требуют у меня дидрахму на том основании, что я не имею диплома доктора богословия. Будь добра, красавица, выручи, одолжи мне рублевку, уж я с тобой как-нибудь расплачусь! Не сейчас, конечно, сама понимаешь…

И разумеется, Магдалина не отказала бы Иисусу, которому служила имением своим.

Но, увы, Магдалины в Капернауме не было.

Иисус только пожал плечами, когда Петр сообщил ему о требовании сборщиков налогов.