Забавное Евангелие

И вместо того, чтобы просто пожать Иисусу руку, Иуда его обнял и поцеловал. Надо сказать, что этот поцелуй Иуды был все равно что горчица после обеда – вещь абсолютно лишняя. Однако Иисус его вытерпел и только сказал предателю:

– Друг мой, между нами говоря, я прекрасно знаю, что означают твои объятья. Видишь ли, меня не так-то легко провести. Мне известно, зачем ты сюда явился, и я могу тебе только посочувствовать. Предать поцелуем сына человеческого, это, знаешь ли, просто неприлично!

Тем временем солдаты заметили, что Иуда, несмотря на все свое нахальство, не был опрокинут ни до, ни после предательского поцелуя. Поэтому они не без оснований рассудили, что бояться больше нечего, и дружно устремились к богочеловеку, по видимости утратившему свое всемогущество.

Мы уже знаем, что у апостолов на одиннадцать человек было два меча. Один из этих мечей принадлежал Петру.

И вот один из бывших с Иисусом, обладатель второго меча, спросил:

– Может, умрем героями?

Иисус не успел ответить, как Симон-Петр уже пустил свое оружие в ход. Он ринулся на одного из рабов первосвященников, который стоял поблизости, и своим секачом для рубки капусты отхватил ему напрочь правое ухо.

Евангелие сохранило имя невинной жертвы: слугу, лишившегося уха, звали Малх.

Это отчаянное сопротивление с кровопролитием могло привести к непредвиденным осложнениям. Разъяренные солдаты в отместку за своего изувеченного приятеля несомненно бросились бы на апостолов и в три минуты приготовили бы из них рубленый бифштекс, если бы Иисус не вмешался. И вовремя! Всего несколько минут назад от чрезмерного страха у него был нервный припадок, но сейчас к нему вернулось все его былое хладнокровие, и он сумел успокоить остальных.

Подойдя к Малху, Иисус подобрал с земли отрубленное ухо, поплевал на него и приложил к голове несчастного раба. И-о чудо! – ухо тотчас приросло, и с того дня держалось на своем месте крепче прежнего.

Если верить евангелию, Малх отплатил чудотворцу черной неблагодарностью и не сказал Христу даже «спасибо». Между тем Иисус, повернувшись к Петру, отечески пожурил своего ученика:

– Что это такое! Ты оказываешь сопротивление властям? Я этого не потерплю!.. Какое тебе дело до всего, что здесь происходит? А ну-ка, живо вложи саблю в ножны! Ибо взявшие меч от меча и погибнут.

Петру это замечание показалось явно неуместным. Он проявил свою преданность и рвение. Он подал апостолам пример мужества. И вот в награду ему приходится выслушивать кисло-сладкие нотации. Тут бы любой смешался. Ничего не понимая, Петр вложил меч в ножны. Раз учитель велел, пусть будет так, однако про себя он подумал: «Вот и ратуй за эту скотину! Если меня еще раз попросят за него вступиться, я за себя не поручусь. Ну и влип же я!.. Ко всем чертям, пусть теперь выпутывается сам, как знает!» Если Петр не произнес эти слова во весь голос, то наверняка пробормотал их сквозь зубы, ибо Иисус, чтобы положить конец его воркотне, сказал:

– Я сам напросился на все эти неприятности, понятно? Неужели ты думаешь, что я не мог бы их избежать, если бы захотел? Или думаешь, что я не могу теперь умолить отца моего, и он не представит мне более дюжины легионов ангелов, дабы меня защитить? Но все дело в том, что, если я уничтожу солдат

– а мне это раз плюнуть, – как же сбудутся писания? Нет, этого я не сделаю, ибо надо, чтобы пророчества исполнились.

На сей раз Петр решил, что больше не проронит ни звука и не шевельнет даже пальцем, что бы ни случилось.

Солдаты тоже сообразили, что, судя по странным речам странного правонарушителя, им ничто не грозит и его вполне можно хватать, не опасаясь последствий. Поэтому они окружили Иисуса и крепко связали ему руки веревками.

В толкотне и суматохе перед сыном голубя вдруг предстала кучка старых знакомых из синедриона. Иисус их узнал и обратился к ним.

– Что я вижу! – закричал он. – Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня! А между тем каждый день бывал я с вами в храме и учил, и вы не брали меня. Так вот, сказываю вам то, что уже сказал Петру: «Да сбудутся писания!» Ибо, если бы я захотел и не дал сбыться тому, что сбылось, все эти писания и пророчества можно было бы выбросить свиньям на подстилку!

Вполне естественно, что завсегдатаи храма, заслышав такие слова, оскорбились и подняли страшный крик, понося и пороча Иисуса. Перед лицом столь единодушной вспышки гнева апостолы струхнули.

– Пора нам проявить себя, – робко сказал кто-то из них.

– Да, сейчас самое время…

– В таком случае бежим!

И они ринулись наутек с поистине редкостным единодушием. Иисуса же увела стража. Только один юноша, как свидетельствует евангелист Марк, впрочем не называющий даже его имени, следовал за учителем на почтительном расстоянии. Это был подросток, проживавший в долине Кедрона. Разбуженный посреди ночи громким шумом и криками, он сразу сообразил, в чем дело, и выскочил из дому, едва успев накинуть, так сказано в евангелии, «покрывало»

– видимо, тунику. Заметив его, воины стражи заподозрили неладное.