Забавы Герберта Адлера

– Он подлец и предатель, и, поехав к нему, ты тоже становишься…

– Предателем? Нет, ты скажи, что твоя мать предательница… Можешь еще и отхлестать меня по обеим щекам, если тебе от этого станет легче. Как ты не понимаешь, что мы зашли в тупик. Наша семья на грани гибели…

– Глупости. С чего ты взяла?

– Ты сама мне так внушила… Герберт подал на тебя иск на четыре миллиона…

– Это ничего: тьфу, да растереть. Мама, ты ничего не понимаешь… С чего ты взяла, что у него хоть что-нибудь получится? Ну с чего ты решила, что он лучше, умнее, хитрее, расторопнее меня? Этот ленивый увалень, который за всю жизнь своими руками не заработал ни копейки? Ну хочешь, я завтра подам на него встречный иск, хоть на десять миллионов?

– За что?

– Всегда найдется за что… Хотя бы за то, что он меня несправедливо выгнал! Не зря кардинал Ришелье говорил: «Дайте мне шесть строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них что-нибуть, за что его стоит повесить».

– Смотри, чтоб тебя саму не повесили… вверх ногами! Что ты такое несусветное говоришь! Какой встречный иск? На какие десять миллионов? У тебя нет денег… Ты не сможешь оплатить адвоката. Намедни ты мне не дала даже денег купить немного муки…

– Хватит есть мучное, мы и так уже лопаемся от избытка веса…

– Ты посмотри на себя! Ты потеряла десять килограммов с тех пор, как началось это дело… Хотя, если проблема заключается в диете нашей семьи, то отчего ты мне сразу не сказала? Зачем были нужны все эти концерты: «Мы разорены!!!» Что-то я сомневаюсь в твоей непобедимости, Аня. Ты, конечно, меня прости, но Адлер совсем не такой простой человек, как ты его описываешь. Уверяю, он все давно продумал, и если ты не используешь этот шанс замириться, – он не оставит от тебя и следа, того гляди, дойдет дело и до тюрьмы… Что ты передо мной хорохоришься, не понимаю…

– Вот именно, мама, вот именно, что ты ничего не понимаешь, а лезешь со своими переговорами! Вот увидишь, он найдет, как это использовать против нас. Пойми, этот человек все время блефует, все время забавляется. Вот и с тобой он играет, как кошка с мышкой!

– Все, что он хочет от тебя, – это погасить судебные расходы, прекратить с ним конкурировать и извиниться.

– Извиниться? Перед ним? Никогда!

– Ты – дура.

– Уж такая, какую ты меня родила…

– Не дерзи матери!

– А ты не обзывайся. Между прочим, я приносила хлеб в этот дом…

– А теперь ты приносишь беду… Отступись, Аня. Ну что ты схватилась с этим мужиком? Он же мужик! Он не уступит! Точнее, он уже уступил, послушал мое доброе слово, он – человек неплохой, только, как и ты, очень амбициозный…

– Ты меня всегда презирала, мама, я всегда для тебя была человеком второго сорта…

– Ты должна поработать над своим характером…

– Знакомые мотивы, мама! Мне уже не семнадцать, чтобы расчувствоваться…

– Когда тебе было семнадцать, ты сбежала из дома. Чего тебе не хватало?

– Того же, чего мне не хватает сейчас. Свободы от твоей опеки!

– Результатом твоего упрямства будет моя смерть…

– Знакомые мотивы… Мама, мне уже не семнадцать!

– Ты это уже говорила. Попробуй сказать что-нибудь новенькое.

– У меня есть свидетели, что все, в чем меня обвиняют, – ложь… Почему ты заведомо считаешь дело проигрышным?

– Да потому, что Герберт купается в роскоши, а у тебя нет денег матери на муку.

– У меня есть деньги… На муку…

– Пока есть… И если есть, то зачем ты морочишь мне голову? Специально меня запугиваешь? Точно Герберт про тебя говорит, что ты денежный садист!

– Ну и убирайся к своему Герберту! Может быть, он тебе денег на муку даст!

– Да, может, и даст! Он мне вообще предложил выплачивать… – мать осеклась. Анна насторожилась.

– Ну, продолжай, что же ты замолчала?

– Это не имеет значения… Я все равно отказалась.

– Отказалась от чего? Он что, хотел тебя купить? Ах, как это на него похоже!

– Ну вот, я так и думала… Может быть, ты выслушаешь меня, прежде чем запишешь родную мать в Иуды?

– Да после такого… Да после такого… Да после такого разве у меня есть мать?

– Замолчи и послушай… Он сказал, что всегда относился ко мне с большим уважением, и что даже к тебе относится… хорошо.

– Ну, конечно…

– И сказал, что готов платить нам с отцом пенсию, поскольку твой бизнес будет недееспособен, пока ты не найдешь новую область, в который вы не мешали бы друг другу…

– Так ты все за меня решила? Ты уже и бизнес мой прикрыть согласилась?

– Он не против, чтобы ты занималась бизнесом… Он против, чтобы ты конкурировала…

– Это незаконно! Он не может мне запретить…

– Все он может… Все он может.

– Дело сейчас не в этом. А в твоем предательстве, мама.

– Значит, ты не хочешь завершения всего этого кошмара?

– Хочу.

– Так в чем же дело? Он ведь не так уж много просит. Ну, хочет он извинений, так извинись.

– Только если и он извинится…

– Аня, не разыгрывай из себя Клеопатру… Дело не в извинениях. На что ты семью кормить будешь? Он же порушил весь твой бизнес, и с каждым шагом твое положение становится только хуже.

– Это он тебе сказал?

– Это объективная реальность, Аня…