Забавы колдунов. Часть первая

— У меня есть мыло, — сейчас же сказала она, порадовавшись, что догадалась захватить его с собой. — Я приготовлю обед, а вы пока приводите себя в порядок.

Она раскладывала еду на куске материи, бывшей когда-то её платьем, прислушиваясь к завываниям несчастного Франка, не привыкшего к мылу, и смеху рыцаря, которому процедура отмывания мальчика казалась забавной.

— Это всё из-за тебя, — ворчал Франк, усаживаясь на землю и тряся мокрыми волосами. — Как заделалась дамой сердца, так уж все и мыться обязаны.

— Ты сам сказал, что хочешь стать странствующим рыцарем, — напомнила Адель, смеясь.

— Когда я буду странствующим рыцарем, я нипочём не буду заводить себе даму сердца, — сердито ответил Франк. — От них одни неудобства. Заимеешь такую себе на голову…

— И придётся мыться, — закончил Серый.

— Прежде ты пах лучше, — заявила Моська, принюхиваясь к мальчику и чихая. — По-человечески. А сейчас от тебя несёт каким-то зельем.

— Ты слышал, Свер… Пободный Молнии? — обратился рыцарь к своему коню.

— Слышал, но я предпочитаю запах битвы, — свирепо ответил тот и добавил. — Но и запах свежего сена я тоже люблю.

— Или овса, — мечтательно заметил ослик. — В гостях у ослоеда мне давали очень хороший овёс. А ещё свежие сочные овощи.

— Вот ты и потолстел не в меру, — ядовито заметила Моська.

— И застрял под забором, — добавил Франк.

— Может, опять наступит время, когда придётся голодать, — рассудительно ответил Серый. — Тогда хоть будет о чём вспомнить. А то придётся жалеть о воздержании.

Отдых показался Адели слишком кратким, но она сознавала необходимость идти дальше и встала не только без жалоб и возражений, но даже стараясь выглядеть бодрой и весёлой.

— Теперь мне необходимо быть в полной готовности сражаться, — объявил рыцарь, облачаясь в латы. Помоги мне, Франк. До сих пор я справлялся сам, но это занимает лишнее время.

— Я могу быть твоим оруженосцем, — как бы между прочим проронил Франк, отводя глаза, чтобы не выдать, как горячо он хочет стать оруженосцем странствующего рыцаря.

— Вряд ли, — возразил тот.

Мальчик отвернулся, чтобы спрятать от чужих глаз своё вспыхнувшее лицо.

— Я и не хочу, — независимо заявил он. — Я предложил стать им на время, пока мы провожаем Адель. А потом мы с Серым и Моськой пойдём дальше…

— Потом ты бы смог стать моим оруженосцем, а на то время, пока мы провожаем Адель, — нет, — ответил рыцарь, прилаживая на своего коня нагрудник.

— Почему тогда, а не теперь? — не поняла девушка.

— Тогда он подрастёт и окрепнет, а теперь он ещё слишком мал и слаб и не сможет нести за мной моё копьё, — очень просто и понятно объяснил рыцарь.

Однако эта простота показалась ему недостойной разговора с обретённой дамой сердца, поэтому он сделал нечто вроде поклона, насколько это позволяли ему латы, и заговорил высокопарно:

— О, дама моего сердца, прекрасная Адель, если вашим желанием будет сделать мальчика моим оруженосцем сейчас…

— Нет-нет, — перебила его Адель. — У меня нет такого желания. Я целиком полагаюсь на ваше мнение. Только, пожалуйста, милый рыцарь, говорите проще. Когда вы будете совершать подвиги, вы можете меня восхвалять, но со мной разговаривайте, как с товарищем.

— Конечно, в походе так будет легче, — согласился рыцарь, но уж в бою и после боя, когда я буду посвящать вам свой подвиг, вы меня не останавливайте.

— Тогда мне самой будут приятны такие речи, — торопливо ответила девушка, довольная покладистостью рыцаря.

— И при чужих я буду обращаться к вам, как положено, — поставил условием рыцарь.

— Само собой, — подхватила Адель, — ведь все должны знать, что вы — мой рыцарь и мой избавитель. Однако пока мы одни, говорите со мной так же просто, как с остальными.

— Согласен, — сказал рыцарь. — Для всех я Рыцарь Поднятого Забрала, но вы можете называть меня дон Мигель. Мои далёкие предки совершили много подвигов и достаточно прославили наш род, но их потомки не отличались воинственностью, хоть и были храбры и великодушны, поэтому былая слава рода Сангре стала забываться. Я решил восстановить её и многое для этого сделал, но лишь теперь, когда я получил возможность посвящать свои подвиги даме моего сердца, обо мне заговорят повсюду.

— Я уверена, что вы уже прославили свой род, дон Мигель, а теперь лишь укрепите эту славу.

Франк выразительно и весьма оскорбительно засвистел, и Адели стало жаль мальчика.

— Неужели копьё так тяжело? — спросила она.

— Мне очень нужен оруженосец, Адель, но я не настолько жесток, чтобы заставлять мальчика носить за собой такой вес, — улыбнулся рыцарь.

— Наверное, ты очень ослабел в своих странствиях, раз тебе всё кажется тяжёлым, — язвительно заметил Франк.

Рыцарь не обиделся и жестом предложил мальчику поднять копьё. Франк из гордости хотел отказаться, но любопытство победило, и он подошёл к лежащему на земле копью.

— Ну и что? — спросил он, нагибаясь и берясь одной рукой за древко.

Ему пришлось снова нагнуться и взяться за предмет своих вожделений двумя руками, но он всё равно смог лишь слегка его приподнять. Адель тоже попробовала свои силы, но безуспешно.