Забавы колдунов. Часть вторая

— Осторожнее, вдруг здесь живёт ещё какая-нибудь ведьма, — предположил Марио.

— Не похоже, что здесь кто-то живёт, — возразил Иван. — Изба почти развалилась.

— Нехорошее место, — прошептала цыганка. — Здесь места вообще нехорошие, а тут что-то тёмное. Уйдём скорее.

Иван медлил.

— Может, заглянем? — предложил Марио. — У нас еды нет, а здесь, может быть, чем-нибудь разживёмся. А места здесь вообще плохие.

— Нет, пойдём дальше. Не будем привлекать к себе внимание здешних обитателей, — вмешался молчавший всё время Кузя. — Сдаётся мне, что кроме ведьм мы никого в этих краях не увидим. Не хочется вновь оказаться козлом на заклание.

— Пошли прочь отсюда, — решил Иван и хотел миновать избушку.

Когда он поравнялся с углом дома, тёмная щелястая дверь со скрипом отворилась, и на пороге показалась сгорбленная старушка.

— Никак ко мне гости пожаловали? — прошамкала она. — Давно ко мне не заходили люди.

Лицо у неё было всё покрыто морщинками, но морщинки эти делали его приветливым и добрым.

— Одна живёшь, бабушка? — спросил Иван.

— Одна, милый, совсем одна. Уж и не помню, когда сюда забралась. Тогда здесь ещё люди были, а теперь никого не осталось. Лес тёмный кругом. Заходите, гости дорогие, угощу чем смогу. Отдохнёте, переночуете, а завтра поутру и путь свой продолжите.

Старушка была приветлива со всеми, лишь на цыганку она бросила косой неприязненный взгляд.

Адель уловила этот взгляд, но осуждать хозяйку не могла. Она и сама в своей прошлой жизни относилась к цыганам с подозрением, да, наверное, когда вернётся в свой мир, тоже будет их сторониться. Бродяги, промышляющие воровством. Это Настя оказалась честным и надёжным человеком. А где гарантия, что её сородичи окажутся такими же? Наверное, старушке неприятно и тревожно впускать в свою бедную избу представителя нации, прославившейся вороватостью. Самой Адели тревогу внушала не Настя, а Марио. Как бы их весёлый друг не решил, что кое-какие вещи хозяйке не нужны. В уверения итальянца, что он уже исправился, девушке не очень-то верилось.

Старушка проводила своих гостей через тёмные сени в неожиданно большую, чистую и красиво украшенную горницу. Печь была изразцовой, посреди комнаты стоял большой, чисто выскобленный стол с узорчатыми салфетками на нём. У стен стояли комод, два больших сундука и ещё один огромный сундук с плоской крышкой, который, по-видимому, служил лежанкой. Всё это было покрыто вышитыми тканями. Белые занавески на окнах тоже были вышиты искусной рукой.

— Как здесь красиво! — воскликнула Адель.

— Так ведь живу я здесь, — откликнулась хозяйка. — Я, хоть и старая, а люблю порядок. Сама шью, сама вышиваю, сама пряду. Иной раз и не хочешь ради себя да Мурлыки хлопотать, а не могу я без дела сидеть, так руки и тянутся к работе. Сейчас угощу вас и кликну своего кота. Ты, козлик, его не забодай, он у меня тихий и спокойный.

Она принялась вытаскивать из печи одни горшки и ставить в печь другие.

— Ешьте, пейте, гости дорогие, уважьте старуху. Я и блинков вам сейчас напеку, и сметанки свежей принесу.

Путешественники и опомниться не успели, как перед ними оказались большие тарелки со всяческой снедью. Это было словно сказочное чудо. Старуха подавала на стол то одно блюдо, то другое, убирала ненужное и вновь приносила чудесно приготовленные лакомства. Было такое ощущение, что их специально ждали здесь и заранее готовились к их приходу.

— А как же ты, бабушка? — спросил Иван. — Присядь с нами, поешь.

— Не хочу, милый. Мне до того приятно, что гости ко мне пожаловали, что и сказать не могу. Всё бы, кажется, для вас выложила, да уж и выкладывать, вроде, больше нечего. Не побрезгуйте угощением.

И она продолжала суетиться у печки.

— А ты, чёрненький, поешь кашки, — обратилась она к козлу, ставя перед ним чан. — Гнать тебя на улицу на ночь глядя не стану, вдруг на тебя нападут волки, но спать ты будешь в сенях, а в комнаты я тебя не пущу.

Она подошла к двери и выглянула наружу.

— Мурлыка! Мурлыка! Иди, выпей молочка! Поешь сметанки!

— Мечта нашего Базиля, — сказал Иван.

На зов хозяйки в горницу вошёл кот с прекрасной рыжей шерстью. Он настороженно оглядел гостей и принялся истово лакать молоко. Напившись, он потёрся о ноги старушки и получил миску с мелкой рыбой, которую он и начал с урчанием поедать.

— Мурлыка… Котик… Хороший котик… — приговаривала старушка, с умилением глядя на своего питомца. — Но у него странности: едва наступают сумерки, как он уходит из дома. Уж как я ни пыталась его удержать, а он кричит и требует выпустить его на улицу. Приходится выпускать. И что ему не сидится дома?

Кот с удовольствием поел и обошёл вокруг гостей, внимательно их оглядывая. Особое внимание он уделил Кузе. Он сел напротив козла, не сводя с него любопытных глаз. Кузя потянулся к нему мордой, а Мурлыка отступил, вытянулся и потянулся к нему розовым носиком. Понюхавшись, они отступили на шаг, ещё раз оглядели друг друга, вновь соприкоснулись носами и только тогда заговорили.

— Ты кто? — спросил Мурлыка.

— Козёл. Бывший козёл на заклание.

— Это как же?

Кузя рассказал свою историю, и Мурлыка призадумался.