Забавы придворных

Я, со своей стороны, знаю о вещах, о которых некогда слышал достоверный рассказ. В области Экс, в нескольких милях от города Экса, есть замок Руссе, что смотрит на долину Тре[931]. Когда хозяин этого замка по имени Раймонд однажды в одиночестве ехал на коне вдоль по течению реки Лар, внезапно предстала ему дама, никому не уступающая в красоте, на богато убранном коне, в драгоценных одеждах и украшениях, и, услышав от него приветствие, в ответ назвала его по имени. Слыша от незнакомки свое имя, он удивился, но все же, как обычно, начал игривыми речами добиваться от нее податливости. Она ему возражает, что вне супружеского союза это дело недозволенное, но если он согласится на ней жениться, сможет наслаждаться желанными объятьями.

Чего же больше? Рыцарь соглашается с условием брака. Но она объявляет, что он будет наслаждаться высшим земным счастьем в их супружестве, пока не увидит ее нагой; она предупреждает, что коли узрит он ее нагой, всякого счастья лишится, и сообщает, что он едва сможет сохранить жалкую свою жизнь.

Он медлит в сомненье, страшиться ль
Смерти — или искать[932]

.

Наконец он соглашается на брак и принимает условие. Пылкий и кипящий, он почитает нетрудным всякое условие, что поможет ему достичь желанной ее постели. Они скрепляют условия и заключают брак. Благополучие рыцаря возрастает, и вскоре благосклонность и приязнь людская, обилие земных благ и крепость телесная так у него приумножаются, что он превосходит равных себе и уступает лишь немногим знатным и славным; людям приятный, всем любезный, он украшал свою доброту благоразумной щедростью и учтивостью и породил сыновей и дочерей несравненной красоты.

Когда же по прошествии долгого времени дама однажды, как у них принято, принимала ванну в своих покоях, Раймонд, вернувшись со звериной и птичьей ловитвы, несет куропаток и другую дичину в подарок жене, а пока еду готовят, какое-то побуждение или внушение навели рыцаря на мысль увидеть жену нагой в ванне: он решил, что если от запретного зрелища наготы и была ему суждена опасность, то уже выветрилась от долгого времени, что они живут вместе. Сообщает муж жене свое желание, а та возражает, напоминая ему о счастье, которое они долго вкушали благодаря соблюденному условию, и грозит злосчастьем, которое наступит, коли условием пренебречь. Но рыцаря, ринувшегося к своей пагубе, не удерживает угроза наказания, мольбы не склоняют его отказаться от безрассудного намерения и подумать о своей пользе.

…Боязнь и волненье душу тревожат;
Он и страшится исхода, и вместе свой страх презирает[933]

.

Что же я медлю? Отдернув занавесь, скрывавшую ванну, рыцарь горит желанием увидеть жену нагой — и тотчас дама, обернувшаяся змеей, погрузив голову под воду в ванне, исчезла, и никогда больше ее не видели и не слышали, лишь иногда по ночам, когда приходила она навестить своих деток, кормилицы ее слышали, но увидеть не могли. Рыцарь, в самом деле, лишился большей части своего благополучия и милости. Позже он выдал дочь этой дамы за одного нашего родича из провансальской знати; та была весьма любезна сверстницам и соседям, и доныне потомство ее живо.

КНИГА ВТОРАЯ XII. Об островах Средиземного моря

<...>

Кикладские острова названы так потому, что образуют круг: ведь греческое ciclon по-латински значит «круг». Этих островов пятьдесят четыре, они расположены в Эгейском море напротив Азии. Из них первый с востока Родос (от которого назван Родосский закон о выбрасывании в море[934]), названный так по одноименному городу. На нем, говорят, был бронзовый колосс семидесяти локтей в высоту[935]. Между этим островом и Меисом[936] проходит путь через Киклады к Кипру. Между Родосом и Кипром есть опасное место, что обычно зовется заливом Саталии; говорят, здесь была брошена в море голова Горгоны. Этот залив обращен к городу Саталии, который, говорят, принадлежит султану Икония. Передают, что Горгона была блудница, своей красотой лишавшая мужчин разума; Персей бросил ее голову в море[937].