Забавы жестоких богов

— Ты знаешь, может, потому, что происхожу от Владимирских князей Старой Земли, я всегда сходила с ума по аристократам старых, доимперских и постимперских времен — мужественным, сильным, властным, отчаянным рубакам, тонким политикам и дипломатам. Папа был помешан на родословных и раскопал историю рода вплоть до времен Большого Голода.

— Теперь понятно, почему ты ходишь по лесу как отличница диверсионно-разведывательной школы. Девушка смущенно улыбнулась.

— Я заразила этим всех подростков моего возраста. Летом мы с утра до ночи пропадали в самых глухих чащобах, даже иногда ночевали там. Стреляли оленей и уток из арбалетов, сражались на мечах, носили самодельные латы и кольчуги.

Джек отпустил Нику, отступил на два шага. Внезапно он вытащил катану и швырнул девушке. Та легко поймала меч за рукоять и начала фехтовать. Грозное оружие превратилось в неуловимый смерч из голубоватых вспышек. Эндфилд оценил филигранную точность режущих, колющих и рубящих ударов, логическую завершенность связок, легкость, с которой девушка переходила от обороны к защите и наоборот. В голове промелькнуло, что эта техника, скорее всего, возникла в то время, когда бойцы еще не были избалованы металлополевыми клинками, которые одинаково легко рубят и незащищенную плоть, и стальную или композитную броню доспехов.

Ника опустила меч и вопросительно посмотрела на Эндфилда.

— Это впечатляет, — задумчиво проговорил Джек. — Но кажется, это какой-то древний стиль, теперь такому не учат. Хотя ничуть не слабее современных.

— Так дрались «дикие кошки» при Князе Князей, — сказав это, девушка внимательно посмотрела ему в глаза. Эндфилд кивнул, пряча катану в ножны:

— Признаться, боялся, что ты отрубишь мне уши по неопытности. Вижу, жестоко заблуждался относительно твоей подготовки. Видимо, это также не способствует успеху у мужчин.

— Если показывать… — глаза ее по-прежнему внимательно наблюдали за Капитаном.

Джек как ни в чем не бывало закинул ей руку на талию, и они отправились дальше.

У костра Ника снова стала мягкой и заботливой. Она расставила тарелки на скатерти, зашуршала обертками, раскладывая нарезанные тонкими ломтиками сыр, ветчину, хлеб. Эндфилд, которому она даже близко запретила подходить, любовался, как сосредоточенно и деловито девушка раскладывает снедь, как замирает на мгновение, словно пытаясь представить, как должен выглядеть конечный результат.

— Прошу к столу, мой князь и повелитель. — Ника согнулась в шутливом поклоне, пытаясь за иронией скрыть волнение.

Джек подошел ближе. На белоснежной скатерти, расстеленной прямо на земле, тускло сверкало золото тарелок и кубков. Даже невооруженным глазом было видно, что это древние, сделанные вручную вещи. Холодная курица, бутерброды с красной икрой, оливье в золотой салатнице, пузатый графинчик с наливкой, бутылка шампанского, тонко нарезанное отварное мясо. В полупустом бауле явно угадывались очертания небольшого конфигуратора.

«Вот почему эта сумка была такой тяжелой», — промелькнуло в голове у Капитана.

— У меня нет слов от восхищения, — сказал он вслух. Девушка с довольной улыбкой смотрела, как Эндфилд ест. Джек перепробовал все на столе, с нагулянным на свежем воздухе аппетитом бросая в рот все подряд, не забывая хвалить Нику за великолепный завтрак. Но только он основательно принялся за курицу, раздался хриплый рев.

Крупный тигр-альбинос стоял между деревьями, раскрывая жаркую пасть с белыми клыками. Эндфилд перепрыгнул через импровизированный стол как был, без меча и пистолета, с куриной ногой в зубах. Перед его внутренним взглядом на шкуре хищника появились точки для нанесения смертельных ударов. Тело само приняло боевую стойку, кисти сжались в кулаки, руки напряглись. В сущности, зверь уже был покойником, хотя тоже приготовился к драке.

— Перестань, Джек, — произнесла Ника, давясь от хохота. — Такой большой и сильный, а обижаешь маленьких и слабых.

Она встала, положила руку на плечо Капитана и шагнула мимо него к зверю.

— Здравствуй, сладкий мой, мой Малыш, — заворковала она.

И, удивительное дело, громогласная глотка закрылась, успокоился хвост, бешено колотивший по земле. Тигр вытянул передние лапы, потянулся, точно кланяясь, потом улегся.

Девушка присела рядом на корточки, гладя его по бокам, почесывая за ушами.

— Ах ты мой хороший мальчик, не забыл свою маму… — зверь растянулся как котенок на спине, подставляя брюхо. — Джек, — сказала Ника, посмотрев в его сторону, — пожалуйста, запусти конфигуратор, найди в памяти файл «Малыш» и сделай хороший кусок мяса. И не гляди на него так, ты его пугаешь.

Эндфилд вернулся к конфигуратору, вытащил загрузочные баки, направился к воде, слыша, как Ника разговаривает со зверем:

— Какой ты матерый стал, сильный. Одичал. А помнишь, какой был маленький, глупенький, как соску сосал. Как тебе живется в лесу? Плохо? Никто не кормит, не чешет, не моет. Живешь, наверное, под корягой. Ах, ты мой Малыш-глупыш.