Забавы жестоких богов

— Я не представляю, как можно сохранить честь, достоинство и свободу выбора, прозябая под гнетом плохих обстоятельств.

— Человек должен мечтать и бороться за свои мечты, бороться за честь и достоинство. А за свой выбор отвечать, отвечать хотя бы даже своей жизнью. Только так можно почувствовать счастье борьбы и радость от достигнутого. Живой автомат, функционирующий по правилу максимальной полезности, в узко очерченных рамках — это катастрофа, прежде всего для самого человека.

— Умным людям всегда было куда приложить свои знания и силу. До сих пор СБ держит под строгим запретом большинство научных архивов того периода, временами извлекая те или иные проекты, адаптировав к технической оснащенности нашего времени.

— Техника и наука не делают человека счастливее. Да и многие технические разработки просто опасны, поскольку нарушают стабильность общественного устройства. И вообще, человеку — человеково. Лишь немногие люди способны получать удовлетворение от решения научных и технических вопросов.

— Конечно, СБ повторяет все, что делал Проклятый, только с противоположным знаком, — Джек развеселился. — Меня всегда удивляло, почему так неравномерно развита наша техника и почему не применяются очевидные решения, вытекающие из логики развития данного направления.

— Да, Служба Безопасности строго следит за этим, — сказала Ника и вдруг спросила: — Откуда ты все это знаешь?

— Я бы спросил, почему тебе это все известно?

— О, это очень просто, — княжна вдруг улыбнулась и обвела взглядом вокруг. — СБ подвергала цензуре видеоматериалы и книги, но никогда не цензурировала неизданные мемуары ее высших чиновников, их письма и дневники — в этой библиотеке собраны архивы моих предков, которые рассказывают, как все было на самом деле, нужно только уметь читать между строк.

Эндфилд посмотрел на золотые переплеты книг, на кожаные папки с документами, тихо вздохнул. Ему вспомнились долгие часы хождения по секретным архивам при помощи своих способностей.

— Я не спрашиваю, откуда тебе так много известно про давно прошедшие времена, от которых-то и осталось три строчки в самом развернутом общедоступном курсе истории. Это понятно. Сверхчувственное восприятие дает тебе иллюзию божественного всемогущества. Но ты ведь человек, Джек. Я люблю тебя. Не Электронную Отмычку. Люблю твои руки, твое тело, твои человеческие чувства, которые ты прячешь, потому что боишься даже себе показаться примитивным и слабым. Никакой ценности ни для кого, даже для тебя, не имеют эти способности, если ты используешь их, чтобы быть просто регистратором изменений в мире. Я ведь многое про тебя знаю. Все твои блестящие способности не сделали тебя причиной происходящих с тобой изменений. Все равно ты жил, как тебе укажут, и делал, что требовали. А данные богом таланты использовал, чтобы лучше загребать жар голыми руками для тех, кто использовал тебя.

Джек вдруг пристально посмотрел на девушку, проникая в ее мысли.

— Милый мой, — горько сказала она, — не пачкай ты меня этим. Я ведь открыта перед тобой до конца…

Капитан порывисто встал и схватил Нику. Княжна обняла его и страстно, до боли в губах поцеловала. Коробка с дневником Проклятого с грохотом упала на пол. Эндфилд попытался поднять тетрадь, но девушка не отпустила его от себя.

— Ты чего? — спросила она, прижимаясь всем телом к нему.

— Такая древность… — Капитан кивнул глазами в сторону дневника Князя Князей, который вылетел из металлополевого футляра. — Надо бы поднять.

— Ерунда, что с ним будет после реставрации. О сохранности нужно было позаботиться десять тысяч лет назад.

— Вот Князь Князей был причиной изменений в своей жизни и использовал для этого все свои силы и таланты, — поглядев на нее, сказал Джек.

— Он был чокнутый, почти как ты, — засмеялась девушка.

Эндфилд проснулся задолго до обычного времени пробуждения. Было темно, дождь еле слышно барабанил в силовое поле вокруг дома. Ника спала рядом, положив голову ему на плечо. Капитану было жаль будить ее, и он прокручивал в памяти услышанный вчера отрывок из дневника Проклятого. Несколько страничек без начала и конца из истории, рассказанной одним человеком для самого себя и о себе. Очевидно, что Князь Князей не рассчитывал на читателей. Приходилось толь ко догадываться о назначении упоминаемых им предметов, продираться через древние термины и названия, марки техники, о которых забыли уже к моменту рождения Проклятого. Но Капитан отдавал себе отчет в том, что история, случившаяся 114 веков назад, слишком увлекла его, да так, что лишила сна и покоя. В воображении Джека слова обрели протяженность в пространстве и времени, получили объем и плотность, насыщенность и яркость.

— Ты не спишь, Джек? — внезапно спросила Ника.

— Нет.

— Понятно, — сказала она, поднимая голову и глядя сонными глазами. Весь в мечтах.

— Нет, просто не спится. Или осень скоро, или что-то случится.

— Ты думаешь… — девушка не договорила, нахмурилась, помолчала и вдруг спросила: — Моя мама доехала? Джек сосредоточился.