Забавы жестоких богов

– Вот в чем дело… Лучше быть проституткой, если такова цена настоящей любви, чем трусливой и осторожной бабой, которой постыла жизнь в доме богатого и нелюбимого мужа, горек хлеб, а постель – пытка. Но что ты сделал? Я читала твое досье и материалы проверки. Там нет ничего плохого. – Ника снова посмотрела ему в глаза долго и пристально. – Значит, было. Не говори ничего. Бедный мой глупыш. Раз нет в деле, то ничего не было. А мне это неинтересно. – Она стала гладить его по голове, жалея и успокаивая. – Нашим бабам будто вживили вместо мозгов компьютер с бухгалтерской программой. Не удивительно, что ты считал меня похожей на них. Я смогу пройти через строй этих клуш, которые будут шипеть в спину гадости о нас, я наплюю на мнение матери, родственников, знакомых, лишь бы ты любил меня так же сильно, как я тебя. Если захочешь, я дам тебе деньги, положение в обществе, высокую должность. Это не будет подачкой, потому что ты человек не ленивый и решительный, умный и сильный. Ты сможешь добиться очень и очень многого. А я буду купаться в блеске славы моего героя, радуясь и гордясь.

Ника наклонилась над ним, покрыв его золотом волос, аккуратно вытащила ноги из-под него. .– Я покажу тебе, какой сладкой может быть моя любовь, – произнесла девушка, целуя его грудь, живот и опускаясь все ниже.

Через несколько минут для Джека не существовало ничего, кроме нежных, теплых губ, которыми она ласкала его член…

Когда, Эндфилд проснулся, было уже светло. Ника спокойно спала рядом, улыбаясь во сне. Джек накрыл девушку одеялом, накинул ее халат, который был ему короток и явно мал в плечах, не разыскивая свою одежду, разбросанную по всей спальне, спустился вниз в гостиную, взяв лишь кобуру с пистолетом.

Стол стоял нетронутым, лишь свечи догорели, оставив причудливые потеки в подсвечниках. Капитан прошел на кухню и вскоре пил горячий чай, с аппетитом поглощая куски мяса с салатом.

В коридоре раздались шаги. Появился Лазарев, одетый в синий мундир с полковничьими погонами. Он задержался в дверях, критически разглядывая одеяние Джека. Лицо эсбэшника носило следы глубокого похмелья и бессонной ночи.

– Привет, – устало проговорил он, со скрипом отодвигая стул и усаживаясь. – Ты чего в доме ходишь с оружием?

– Каминский рекомендовал брать его даже в сортир, обещал, что иначе непременно сопрет.

– Она все же затащила тебя в постель. – Юрий взглянул исподлобья.

– Возражаю. – Эндфилд перестал жевать. Лицо стало возмутительно спокойным, взгляд скучающим. – В постель затаскивают котов или прочую домашнюю живность.

– Неудачное выражение, извиняюсь.

– Как ты сюда вошел?

– При помощи ключа, – полковник усмехнулся.

– А зачем?

– По твою душу, – помолчал и добавил: – Сутки назад оператором психосканера, кстати тем, который проверял тебя, были убиты лейтенант Каминский, майор Тюленев и еще около десятка сотрудников пограничного контроля, не считая потерь в штурмовой группе. Служба Безопасности считает, что ты причастен к этому.

– Разумеется… Разве ты не читал в деле, чем заканчивались попытки психического сканирования меня. Я предупреждал.

– Да. Запись разговора была неоднократно просмотрена и проверена на подлинность.

– Какие еще проблемы остались?

– Не обижай Нику. Если я узнаю…

– Юрий, оставь мне ключик, – прервал его Джек. – А то будешь ходить, расстраиваться. Хорошо, я сейчас халат одел. Думаю, с ориентацией у тебя все нормально, значит, вид голого мужчины вряд ли доставит тебе удовольствие. – В глазах Капитана разлилось выражение безмятежного спокойствия.

– Конечно, – полковник еще больше потускнел, положил цилиндрик электронного ключа на стол, резко толкнул его к Эндфилду. – Официальная проверка закончена, – и, словно размышляя вслух, тихо добавил: – Ехал бы ты отсюда. Она не для тебя…

– Ты что-то сказал? – Глаза Джека нашли нетронутую бутылку шампанского, которая стояла в ведерке с растаявшим и льдом. Она с грохотом разлетелась на мелкие кусочки, основательно намочив мундир полковника и забросав его битым стеклом. Юрий дернулся и почувствовал, как испуг холодит его тело. Джек сидел такой же спокойный, невозмутимый и… чистый.

– Разрыв сердца, – Лазарев наклонился, вытряхивая стеклянные крошки из волос.

– Вот именно. И никакая экспертиза не установит. – Глаза Эндфилда нацелились пониже орденской планки полковничьего кителя.

Полковник покачал головой и ушел скорым шагом, забыв попрощаться.

С лестницы донесся смех Ники. Она стояла на галерее, не замеченная мужчинами, наблюдая, и теперь спускалась, откровенно радуясь позорному бегству Лазарева. На ней была лишь простыня, обернутая вокруг тела, оставлявшая открытыми плечи и руки.

– Это и есть твои “16S”? – спросила девушка, усаживаясь к нему на колени.

– Не только. Скажи ему, что в следующий раз пострадают его яйца.

Ника вновь засмеялась чудесным теплым смехом.

– Противный. Забрал мой халат. – Она опустила голову и потерлась носом о его щеку. – Доброе утро, любимый.

Эндфилд целовал ее крепко и долго, пока сердце у девушки не застучало, а дыхание не сбилось.