Забег на невидимые дистанции

Мальчик внимательно следил за нею, словно страховщик за акробатом, отказавшимся от снаряжения. Либо «рельсы» действительно не успели понять, что по ним кто-то пробежал, из-за скорости подъема, либо зафиксированы были еще надежнее, чем казалось на первый взгляд, либо все вместе, но конструкция под весом девятилетней девочки не шелохнулась, не скрипнула.

– Хорошее начало, – подбодрил мальчик, – но не расслабляйся.

– Без сопливых солнце светит.

Мгновение – и она взобралась на следующий устойчивый пятачок, опасно покачнулась, чудом удержала равновесие и застыла, расширенными глазами глядя, как гулко скатывается на пол задетый пяткой кирпич, а затем лениво останавливается. Мальчик тоже застыл, согнув колени и выставив вперед руки, готовый ловить. До самого верха оставалось почтительно, десять раз можно передумать и безболезненно спуститься, оставив идею-фикс побывать на крыше до лучших времен, но оба понимали, что это не в ее стиле. По глазам читалось, что она не собирается отступать из-за такой мелочи, как скатившийся кирпич.

Словно скалолаз, выбирающий уступ понадежнее, девочка придирчиво высматривала следующую контрольную точку с наименьшим потенциалом к обвалу. Кирпич – доска – кирпич – балка – доска. Так выглядел избранный путь, преодолеть который можно, если скользить по нему невесомым молниеносным хищником. Девочка выдохнула (словно могла бы от этого сделаться еще легче), гипнотизируя цель, и ринулась к ней, веря в свою удачу.

Кирпич – и все идет хорошо, доска – слышится неприятный влажный хруст, на миг ускользает равновесие, но девочка не останавливается и заносит другую ногу, снова кирпич – и вторая нога съезжает вниз вместе с ним, по всей конструкции бежит поползновение, словно готовится сойти лавина, и мальчик у подножия перестает дышать от напряжения, еще шаг кое-как, балка – и появляется опора под вытянутыми вперед руками, дальше на четвереньках, и опять доска! Финальная точка, пауза, окаменение всех мышц и порывистое дыхание у обоих. Подобно животному на четырех лапах, что догадывается о слежке, девочка замирает на месте, прислушиваясь к организму, по которому карабкается, – оживет ли снова, чтобы сбросить с себя седока, как бык на родео?

– Кажется, пронесло.

– Спускайся оттуда на хрен, – сипло просит мальчик, возвращаясь к потреблению кислорода.

Он пропотел, как при гриппе, хотя погода и близко не теплая. Ему хочется сбросить с себя куртку, сковывающую движения, как будто это как-то поможет поймать напарницу или заставить ее спуститься прямо сейчас, после проделанного пути. Теперь она уже достаточно высоко, чтобы при падении свернуть себе шею.

Девочка медленно и аккуратно распрямляется, чтобы принять положение существа прямоходящего и продолжить подъем. Ситуация забавляет ее тем, что щекочет нервы, происходящее кажется увлекательной игрой на выживание, в которой обязательно выиграешь. Первые несколько секунд все идет хорошо, а потом раздается звук, с которым лопается гнилая древесина, и девочка взмахивает руками.

– НИНА!

Все происходит слишком стремительно, чтобы предпринять что-либо даже мысленно. Конструкция приходит в движение, словно нечто выбирается из-под обломков. Проваливается и уезжает вниз правая нога, пока девочка балансирует, перенося вес на нее одну, и в нескольких дюймах ниже ее встречает острый штырь, мгновение назад покоящийся гораздо глубже. Острие без усилий вспарывает подошву и под углом входит в ступню, словно по плотности она ничем не отличается от сыра. Нина вскрикивает не своим голосом, не имея возможности увидеть это, а потому не сразу осознав, что происходит с ее ногой под обломками, пытается отпрянуть, вырвать ужаленную металлом конечность. Но процесс необратим, и под собственным весом, усиленном резкими движениями, девочка глубже нанизывается на штырь, как кусок мяса в День Благодарения.

Травмированная часть тела погребена под завалом до колена и стиснута хламом, боль нестерпима (ни с чем прежним ее не сравнить), уголки глаз выбрызгивают слезы, словно автомобильные стеклоочистители, мутная пелена застит глаза. Пытаясь высвободить ногу из плена во что бы то ни стало, Нина ищет точку опоры и второй ногой наступает на все подряд, расшатывая нагромождение – оно щетинится досками и прутьями, как злобный дикобраз.

– Что случилось, что там?!

– Напоролась! – кричит она другу, который не видит главной причины ее крика. – Нога! Не могу-у!