Забери мечту с собой

– Я хочу, чтобы ты дальше первой границы с нами не ходила. Если у нас все получится, мы вернемся, если нет – ты уйдешь одна. Я не готов к тому, чтобы ты рисковала жизнью ради выполнения чужих долгов.

– Что я сделала не так, Глеб, скажи, я исправлюсь? – Сердце колотилось от страха, что меня оставят здесь. – Ты же знаешь, что не сможешь удержать меня на расстоянии. Я пойду за вами в любом случае, моя помощь может оказаться очень полезной, не отказывайся, пожалуйста. И от меня тоже! – последнее я прошептала едва слышно, но он меня услышал.

Рывком подобравшись ко мне, прижал к своему напряженному телу и прорычал мне в лицо:

– Они все, понимаешь, все хотят тебя, смотрят на тебя и мечтают о такой как ты. А я… Я должен думать об их жизнях и жизнях тех, кто зависит от успешного выполнения нашего задания, а я… Я могу думать только о тебе и о том, что готов придушить любого, кто на тебя просто посмотрит. И убить, если кто-то прикоснется к тебе. Я схожу с ума рядом с тобой и не могу себя контролировать, а ведь моему самоконтролю все завидовали. От него остается один пшик, стоит мне посмотреть на тебя или подойти к тебе. Почему я, Сири, почему ты выбрала меня? Ведь ты действительно прекрасна как богиня, а я похож на чудовище из сказок. Такая хрупкая и в тоже время сильная. Такая красивая и настолько же неискушенная, наивная, добрая и солнечная маленькая девочка. Моя маленькая девочка…

Он прижал меня спиной к камню, приподнял, закинув мои ноги себе на талию и уткнулся лицом мне в шею. Я неуверенно коснулась пальцами его коротко стриженых волос, потом зарылась ладонями, наклонилась к нему и губами прикоснулась к его лбу. Обхватила его лицо руками и встретилась с глазами цвета грозового неба, в которых отразилось желание, страсть и… страх. Из-за того, что оттолкну? Наверное. Поцеловала в щеку, потом в другую, потом прошептала, заглядывая в любимые глаза:

– Для меня ты красивее всех, желаннее любого. Других для меня больше не существует. Я люблю только тебя и хочу только тебя, Глеб.

Я говорила и видела, как темнеют его глаза и каменеют от напряжения руки и все тело. Потом мы оба словно сошли с ума, забыв обо всем на свете. Он накинулся на меня, голодными губами сминая мои и поглощая целиком. Выпивая все звуки и каждый вздох. Сильнее прижав к каменной поверхности, гладил мое лицо, зарывался в волосы, раздвинул безрукавку и забравшись под куртку, обнял за талию, прижимаясь между моими ногами. Я чувствовала насколько велико его желание и от страсти и восторга у меня вырвался возбужденный рык моей волчицы. Через мгновение я замерла от ужаса, осознавая, что могла натворить, подчинившись желанию и своим взбунтовавшимся «хочу».

Глеб почувствовал во мне перемену и замер, держа руку на моей груди и уткнувшись мне в ключицу, – пытался восстановить дыхание и контроль. Через несколько долгих мгновений ему это все же удалось и он, подняв голову, посмотрел мне в лицо, убирая руку с груди и медленно опуская на землю. Но отпускать полностью от себя не стал – пристально следил за мной.

У меня кровь отхлынула от лица, ведь я забылась, а может случиться всякое, но объясняться все равно придется:

– Прости меня, Глеб! Это будет мой первый раз, а у стерхов это происходит не как у вас, людей.

Глеб выглядел больше удивленным, нежели хмурым и раздраженным, и я поспешила пояснить:

– В первый раз все настолько незнакомо, непривычно и остро, что порой дело доходит до обращения. И вдруг я не смогу себя контролировать по молодости лет?! Обычно, для стерхов это не проблема, другой тоже обращается и все продолжается в другой ипостаси. Но вот ты останешься человеком, а моя волчица в запале страсти может тебя покалечить или… убить. Прости меня, любимый, я забылась в твоих руках!

Глеб молчал, прижимая мою голову к своей груди, гладил по волосам. Потом хрипло от неулегшейся страсти спросил:

– Ну и?..

Услышав короткий четкий вопрос, я неуверенно продолжила, задрав к нему лицо и пытаясь определить отношение к, наверное, неприемлемому для человека предложению:

– Ну… либо ты становишься стерхом и сам решаешь эту проблему, либо нам придется кому-то доверить ее решить в первый раз, потому что потом я смогу удержать контроль – буду знать, что это такое и как себя вести.

Его злобное утробное рычание было для меня сладкой песней и надеждой на семейное счастье. Если он так рычит, будучи человеком, то что у него получится после обряда?

– Я сам займусь решением нашей проблемы! И убью любого, кто посмеет предложить тебе свои услуги в этом деле, Сири. Если смогу выжить и добраться к тебе домой, маленькая моя! – последнее он сказал с горечью.

Я стиснула зубы, чтобы не взвыть.

– Но я обещаю, малышка, все сделать для того, чтобы мы вместе вернулись в твой Рассван.

Мягко поцеловал, потом, отстранившись, аккуратно поправил на мне одежду и, взяв за руку, повел в лагерь.