Забери мечту с собой

Пока боевой отряд, как выразились мои переселенцы, завтракал, я обсуждала с Риолом насущные дела и проблемы, связанные с появлением у нас людей и их дальнейшим обращением. Я выдала ему список тех сущностей, которые скрыты в моих мужчинах-людях и попросила найти для каждого из них побратима, с которого будет снят слепок духа его сущности и подселен в тело каждого из людей. Переселенцы очень внимательно слушали нашу беседу, старательно привыкая к новому языку и уже пытаясь его осваивать. Еще утром двое стерхов передали людям часть своих знаний о языках, что значительно облегчило наше общение.

Внезапно в трапезную зашли две девушки. Жгучая, черноволосая, с золотистой кожей, сияющими голубыми глазами и аппетитной фигуркой Айриса – моя добрая приятельница, обучавшая меня танцам. И Валеета – хрупкая, невысокая девушка, с огненно-рыжими кудрями и изумрудными глазами с яркими солнечными крапинками. Она на год моложе меня, мы часто с ней становились в пару на боевых тренировках. И тоже моя подруга.

Обе красавицы-подружки радостно подбежали ко мне и я, встав, с улыбкой встретила их крепкие объятия. А когда они отодвинулись от меня и обернулись поприветствовать мужчин, я отметила, с каким выражением лица смотрит на Айрису Виктор. К тому же с приоткрытым ртом и округлившимися прямо до неприличия глазами. Друзья Виктора тоже заметили его забавную физиономию и необычную реакцию. Наконец он «отошел» и с придыханием восхитился на русском:

– Твою ма… дивизию!!!

Стерхи просто наблюдали за нами, а мы, услышав эту фразу, едва не сползли под стол, беззвучно давясь от смеха. Виктор недоуменно посмотрел на нас, с трудом отведя взгляд от «объекта» своего повышенного внимания, и как только до него дошло, отчего все веселятся, впервые смутился. Вот так-так!

Роман впервые за все время нашего знакомства иронично заметил:

– Ну что, Витек, ты, видать, встретил ту, с которой не прочь наделать наследников и поставить брачное клеймо на лоб. Хотя, я думаю, эта красотка запросто уговорит тебя поставить любое клеймо, какое захочет и на любое место, какое выберет.

Виктор не спешил отрицать очевидное и голодным пристальным взглядом поедал мою подругу. Еще я заметила, что рыжий Мишка с таким же выражением лица рассматривает рыжую Валеету, а она – его. О Великая, помоги нам, пожалуйста, не оставь в трудное время. Представив девушек мужчинам, оставила их и пошла проверять с Риолом, как готовят обряд. Нужно самой убедиться, что все будет в порядке.

* * *

Прижавшись спиной к прохладной гладкой стене, положив подбородок на колени и обняв их руками, я с надеждой и тоской смотрела на дело своих рук. Двое суток назад я провела обряд над Глебом. Отделила часть свободного духа волка Риола и подселила его к душе Глеба. После чего его сразу заперли в подземелье, в камере, напротив которой я ждала результат. Толстые стены и отсутствие окон создавали ощущение темницы, тем более, вместо четвертой стены – решетка с толстыми прутьями из сплава аркона, добываемого у нас в горах, и магии крови стерхов.

Прутьев не может коснуться, не испытывав дикой, непереносимой боли, ни одно животное, а вот человеческая рука может свободно открыть незамысловатую щеколду и выйти наружу, не испытывая при этом никаких неприятных ощущений. Таким образом, если желающий полностью проходил обряд и выживал при этом, полностью сохраняя себя как личность, а не как животное, тогда он, вернув себе истинный облик, мог открыть решетку и выйти наружу. А если не смог выйти в течение трех суток, то либо умирал, либо зверь поглощал и растворял в себе его истинное «я». В этом случае, если зверь не был опасен, его выпускали в лес, а если опасен… Всякое бывало.

И вот уже ночь, и через несколько часов пойдут третьи сутки, а в клетке по-прежнему рыскал от стены до стены огромный волк, который в бешенстве кидался на стены и даже на зачарованные прутья, не особо обращая внимание на боль, что они причиняли. Зато я чувствовала эту боль, будто свою. Я отлучалась из подземелья всего несколько раз и скоро возвращалась, не могла оставить его в одиночестве. Разговаривала с ним, ругалась, уговаривала, но ничего не помогало. Волк то бросался на стены, то рычал.

На вторые сутки я начала просить и умолять его, пытаясь достучаться до Глеба, но мои старания пока безуспешны. Я не позволила никому входить сюда, не желая, чтобы кто-то видел его таким. Огромная морда и мощная широкая грудь в крови и слюне, капающих из разбитой, со здоровенными клыками пасти. Блестящий черный мягкий мех уже свалялся, вваленные бока словно кузнечные меха работали на износ, светящийся серый взгляд поражал безумием и страхом.

Третьи сутки пошли, времени все меньше и надежды тоже. Скоро рассвет! Не выдержав напряжения и страха за жизнь любимого мужчины, я уткнулась лицом в коленки и зарыдала, тихо подвывая и тоскливо повторяя: «Глеб, Глебушка, родной…» Я не помню, как долго продолжались мои страдания, но внезапно ощутила движение рядом. В следующее мгновение на мои руки легли горячие большие ладони и осторожно отвели их от лица.