Забери меня на Пасху, сынок…

Прожили долгую жизнь.

В храм первый бегал с утра и к вечерней,

В холод, жару и  дожди.

Божии все соблюдал он законы,

Щёку подставит всегда.

Сутками бил он иконам поклоны,

Зелье не пил никогда.

Бранного слова во век не дождёшься,

Праздники знал наизусть.

Ежели плюнут, он просто утрётся,

Усугубив свою грусть.

Ну, а другой, только солнышко встанет,

В поле, в грязи и пыли.

Вечером дома стаканчик достанет,

Выпьет за щедрость земли.

В праздники грешник весь день в огороде,

Рубит, копает, метёт.

Молится Богу он лишь о погоде,

Бранные песни поёт.

Время пришло, оба умерли разом,

Встретились на небесах.

Первый направлен на кухню «указом»,

«Грешник» – уж  в райских садах.

«Праведник» как-то увидел соседа,

Рядом обедал Господь.

Шла между ними простая беседа,

Злость он не смог превозмочь…

К Господу он обратился с поклоном:

-Где справедливость, скажи?

Я на земле исполнял все законы,

Здесь мою вилки, ножи!

Место по праву мне рядом с тобою,

«Грешнику» драить сортир.

Жизнь я молился, мечтал о покое,

Только лишь этим и жил…

Бог посмотрел на просящего сверху,

Тихо, без злобы сказал:

«Хватит тут строить невинную жертву,

Что ты просил, тебе дал!

Целыми днями читал ты молитвы,

Там же рабом себя звал.

Слёзы твои не напрасно пролиты,

Рабство ты сам возжелал.

Он же молился и истинно верил,

Что он пусть грешный, но сын.

Вот я, как сыну, открыл ему двери,

Рядом за стол усадил.

Каждый решает, кто он в этой жизни,

Нету подвоха и лжи.

Все так проходят с рожденья до тризны,

Коли не прав, то скажи?!»

Дверь без ручки

Писал художник полотно

Который день самозабвенно.

Ни ел, ни пил уже давно,

На холст смотрел лишь вдохновенно.

Закончив труд, он сел в углу,

Сложив на стол все кисти, краски.

Без сил уснул он на полу

С улыбкой, что успел до Пасхи…

В лавчонке сам купил багет,

Установил туда картину,

И золотистый нежный свет

Обнял вдруг всю его квартиру…

Он пригласил друзей своих

На презентацию работы.

Тех, кто устал от дел мирских,

Кто любит сплетни, анекдоты.

Собрались гости в мастерской,

Закуска, выпивка, веселье.

Никто не маялся тоской,

Друг другу наливая «зелье».

И вот с картины сняли ткань,

Народ умолк от удивленья.

Таланту все воздали дань

И не скрывали восхищенья.

Иисус стучал кому-то в дверь,

Словно живой, был на картине.

Но дверь была та без петель,

Без ручки, в светлой паутине.

В двери той не было замка,

Казалось, наглухо забита.

Лишь головы наклон Христа

Нас убеждал – она открыта....

Один из критиков сказал,

Что, мол, детали тут размыты!

Иль мастер сам не дописал,

Иль петли попросту пропиты?!

Ответил автор полотна:

«Всё так и есть – дверь эта к сердцу.

Закрыта изнутри она,

Так просто не войти, поверьте!

Любовь, сочувствие, успех,

Когда со счастьем постучатся,

Их не впустить, ну, просто грех.

Другого надобно бояться…

Вам нужно счастью дверь открыть,

Стряхнув печаль, расправив плечи.

Своё тепло другим дарить,

Его бальзам нам душу лечит…»

В XIX веке художник Уильям Холман Хант написал картину «Ночной путник».

Честная старушка

Огни ночного города мерцали,

Я ждал последний в этот день трамвай.

Меня в компанию весёлую позвали,

Сказав: «Мол, счастье там не прозевай!»

Моргали мне заманчиво витрины,

Стоял у входа брошенный лоток.

Внутри сыры, колбасы, апельсины,

Непроизвольно сделал я глоток.

Его забыл, какой-то тут разиня,

А может плохо стало продавцу?!

Я в удивленьи, просто «рот разинул»,

Мысль подводя к логичному концу…

Подарок в руки мне с «небес» свалился,

Чего ж не взять закусочки к столу?

Но мой соблазн, увы не долго длился,

Лишь пол минуты был в его плену…

Отвлёк от мыслей звон пустых бутылок,

Бабулька в урнах рылась не спеша.

В плаще до пят, худая, как обмылок,

Смотрел за ней я молча, чуть дыша.

Чтоб не пугать ночного «санитара»,

Я кашлянул и к бабке подошёл.

Сказала мне: «Спасает стеклотара,

Хожу в чём зря, дырявый уж подол…

Даёт гроши нам наше государство,

Хоть всем «почёт» обещан по труду.

Себе купила давеча лекарства,

Теперь нет денег даже на еду».

Я ей сказал: «Лоток набит харчами,

Нет ни души, он просто здесь забыт.

Чего в помойках шариться ночами.

Бери, что надо, да домой иди».

Давай сложу всё в сумку, пока пусто,

Ни кто не видел, что ты здесь была.

«Грех брать чужое», – улыбнувшись грустно

Сказала мне и дальше побрела…

В ночи качались тополей макушки,

Ушёл трамвай, что делать мне, не знал.

Рыдал я в голос  от величия старушки,

И от того, что сам так низко пал…

Духовный человек обладает высокими моральными качествами. Он добр, беспристрастен, честен. Он говорит и делает только то, во что на самом деле верит.

Не стареют умом ветераны

День летний, солнышко в зените,

Жара, народ автобус  ждёт.

Нет добрых слов – простите, извините,

Желает каждый проскочить вперёд.

Открылись двери – шум, как при осаде,

Детей ватага заняла места.

Довольна мать, аж искорки во взгляде,

Отец ликует, словно он звезда.

Шесть обормотов прыгают и скачут,

Меняют место через семь секунд.

Разорвана на части чипсов пачка,

Машина фыркнув, вышла на маршрут.

Мамаша локтем двигала стоявших,

Чтоб, не дай Бог не сели на неё.

И материла слово ей сказавших,

Язык «заточен»,  словно остриё…

Старик стоял, за поручень схватившись,

Болталась трость  на согнутой руке.

Смотрел на всё, как будто отключившись,