Забери моё сердце

- Что вы мне вкололи? – сипло выдавила Ярослава и, не услышав ответа, повторила: - Что вы мне вкололи, Константин?

Услышав собственное имя, он прищурился. Внимательно посмотрел ей в лицо и, немного подумав, сунул руку в карман. Ярослава увидела одноразовый инсулиновый шприц с защитным колпачком на иголке. Сглотнула и попыталась отодвинуться ещё дальше. Только бы Алина всё рассказала. Тогда у неё есть крохотный шанс. Крохотный, ничтожный…

- Упрямая девочка. - Константин сделал затяжку и снял колпачок с иглы.

- Не надо, - прошептала Ярослава, едва шевеля губами. – Не надо…

Он помедлил. Дотянулся до прикроватной тумбочки и взял ручку. Проследив за его взглядом, она заметила лежащие на тумбочке бумаги. Дядя посмотрел на неё с вопросом и ожиданием. Глаз она не отвела. Из последних сил вздёрнула подбородок. Нет. Она лучше умрёт. Умрёт, но не так. Если она подпишет дарственную…

Константин качнул головой. Подсел ближе и схватил её за локоть. Яся всхлипнула. И снова игла под кожу…

- Посмотрим, насколько хватит твоего упрямства, - услышала она у себя над ухом. Всхлипнула ещё раз. В памяти всплыли воспоминания. Мощь ревущего байка, руки на теле… Сознание медленно погружалось в туман, из которого до неё доносились лишь обрывки мужских голосов:

- Пару дней…

- Достаточно…

Голоса отдалялись, становясь чем-то нереальным. Секунда за секундой она проваливалась в разноцветную невесомость, но что-то не давало упасть в неё до конца. Что-то… Бархатный голос и едва уловимый запах дождя. Усмешка, затаившаяся в уголке изогнутых губ и прядка каштановых волос, падающая на его лоб… И глаза. Снова эти глаза, цвета старинного серебра.

Ночь в самом деле была долгой. Разговоры сводились к одному – сейчас лучше всего – ждать. Потому что у Давыдова охрана, у Давыдова дом, окружённый забором больше двух метров высотой. И ещё потому что у Давыдова Ярослава. А кто знает, что может прийти ему в голову. На психа он не тянет, но разве будет нормальный мужик вертеть подобные дела? Вряд ли…

В очередной раз пролистав краткую информацию по Вадиму Давыдову, Сергей устало выдохнул. Швырнул папку на подоконник и, не глядя на Яна, проговорил:

- Чёртов педераст!

И стоило ли удивляться? Какой здоровый на голову и на член мужик откажется от женщины, подобной Ярославе? Да никакой. Женился бы, прибрал наследство к рукам и жил бы в шоколаде. С домашними харчами, крупной суммой на счёте, домом на Рублёвке и потрясающей женщиной под боком. Он, конечно же, думал о том, что у Давыдова, вероятно, есть любовница, но сухие откровения отчёта превзошли все его ожидания. Чёртов педик! Его разбирала злость. От досады за Ясю, от отвращения, от мыслей о том, что этот ублюдок трогал её. Трогал её, а потом подставлял зад её дядюшке. Или тот ему зад подставлял – хрен редьки не слаще. Каждый с ума сходит по своему, но какого лешего мазать своим дерьмом других?

- У тебя сигареты есть? – обратился он к Алине.

Она прищурилась. На столе стояли три пустые чашки из-под кофе, нетронутая плитка горького шоколада с апельсиновой цедрой блестела серебристой фольгой обёртки. Алина молча встала и вышла в коридор. Ян проводил её взглядом, но ничего не сказал. Потому что сам знал – есть. Пару раз находил в кармане – случайно, копаться бы не стал. А она не пряталась. К чему? Курила редко, если выпьет или перенервничает. Что-то вроде компромисса, не совсем его устраивающего, но справедливого.

Вернувшись, Алина протянула Сергею пачку и зажигалку, а сама засыпала в кофемашину новую порцию зёрен. Говорить не хотелось. Сергей чиркнул колёсиком зажигалки и жадно втянул дым. Когда он в последний раз курил? Десять лет назад? Двенадцать? Что-то около того. Но говорить не хотелось, потому что толку от разговоров никакого. Слова, привычные, состоящие из всё тех же букв, драли горло почти так же, как табачный дым. Но смысла в дыме было куда больше, чем в словах. Он посмотрел на дисплей мобильного – почти пять. Если бы это было лето, за окном бы уже забрезжил рассвет. Но сейчас не лето. Зима скоро…