Забери мою боль

– Да не. Если только на том берегу посмотреть, – произносит задумчиво еще один. Мы слышим, как он выходит из реки и немного выдыхаем.

***

На улице вечереет. Прошло уже два часа. Я замерзла, малышка уснула… Я кутаю ее в свой свитер, каждый раз щупаю ее ноги, боясь, что они станут мокрыми. Но она сухая.

Илай. Он прижимается к стене, удерживая меня на выступе. Мои бедра болят, но я не обращаю внимания на это. Все мои мысли с ним. Вода невероятно ледяная. Его губы уже синие, кожа бледная, ледяная. Я хочу, чтобы он ушел и спрятался в лесу, чтобы позвал кого-то на помощь. Но телефон без сети.

Илай смотрит на меня. Мы не говорим друг другу ни слова, потому что нас могу услышать. А мне так много нужно ему сказать и так много услышать. Я не знаю, будет ли у нас «потом», не знаю, будет ли «долго и счастливо». Я ничего не знаю, но я вижу, как его шею сковывает спазм, вижу, как он кривится, откидывая голову на бетонную стену.

Накрываю ладонью его затылок. Боли так много, она волнами вибрирует по моей коже. Я пытаюсь забрать ее. Хоть чуток, по глоткам, по чуть-чуть… Я не знаю, сколько мы еще тут продержимся…

Чувствую, как его ладонь касается моей. Ледяная, такая, что кожу обжигает. Распахнув глаза, смотрю на него взволнованно.

– Ни за что никуда не уходи, – хрипло, еле ворочая языком. Ему плохо, и сил не осталось. Он такой бледный, его губы дрожат. И он не может это остановить.

Кладу ладонь на его скулу. Мне больно. Я знаю, что он пытается сделать. Он собирается оставить меня одну… но я не позволю ему, не могу позволить.

– Нет, нужно выбираться, Илай. Ты замерз. Здесь больше нельзя…

Он кривится.

– Я сказал, никуда не уходи. Я и с места не сдвинусь, слышишь?

В глазах слезы. Я злюсь на него.

– Это не бой, Илай. Ты умираешь, слышишь? Ты не выдержишь…

Он кривится. Цепляется в мою ногу. Пальцы, бледные до синюшных пятен, сжимают мое бедро. Не для того, чтобы удержаться, для того, чтобы я послушала его. Он злится. Но сил показать это по-другому нет.

– Это мой самый главный в жизни бой. И я вырву эту победу у них из глотки.

Я киваю. В горле ком, сама дрожу, но я стараюсь не плакать. Я должна быть сильной. Должна быть под стать ему.

– Я люблю тебя… – шепчу еле слышно. И словно в ответ на мосту раздаются мужские голоса.

Он наклоняется, касается ледяными губами моих губ в ответ. Это и есть его признание.

***

Вокруг было темно и страшно, а наверху все еще стояли постовые Кости. Ева хныкала, больше не могла сидеть. Я умоляла малышку подождать, я пыталась набрать номер Луки, но связи так и не было.

– Ты как? – прошептала снова. На этот раз он не смог ответить. Просто кивнул.

Я видела, как дрожит каждая его мышца от перенапряжения и холода.

– Илай, пойдем. Попытаемся пройти мимо. Ты ведь погибнешь!

Он молчал. Сердце замерло от страха.

– Илай, – прошептала. Нейман не отреагировал. Стоял, полностью опираясь о стену. – Илай… – прошептала со слезами на глазах.

– Мама, мамочка, – заплакала малышка. Я поцеловала ее, успокоив.

Потянулась к нему, повернула к себе. Его глаза были открыты. Он молчал. Обессиленный, держащийся до сих пор только на силе духа.

Вдруг наверху раздались звуки сирен и стрельба. Кто-то кричал, шумел. Было страшно. А спустя минут десять все стихло. Мы сидели в тишине. Я боялась и слова сказать. Просто смотрела на него во все глаза, ища в его голубых молчаливых спасения.

– Илай! – вдруг раздался знакомый голос неподалеку. Лука!

– Мы здесь! – прохрипела, взволнованно вцепившись в плечо Неймана. Он не двигался.

Я спрыгнула в воду. Она была ледяной! Тут же схватило спазмом правую ногу. Я взяла на руки Еву, подняла ее над головой. Илай потянулся ко мне, желая забрать дочку, но, сделав шаг, едва ли не рухнул в воду. Стало понятно, что сам он не выберется отсюда. У него просто нет сил.

– Лука, мы тут! – закричала еще сильнее.

– Илай, подожди, родной. Я сейчас…

Рванула к берегу. Было так холодно, что зубы стучали друг о друга. Как только мы с Евой появились из тени поста, первым нас заметил Лука. Он был ближе всех к берегу.

– Твою мать! – прорычал он, срываясь к нам. В пару мгновений буквально влетел в воду и забрал у меня дочь. Второй рукой Варламов подхватил меня за талию и буквально вытащил на берег.

Здесь было так много мужчин в черной форме и с оружием! Лука посадил меня на траву и вручил мне Еву. Он хотел было отстраниться, но я вцепилась в его рукав изо всех сил.

– Он там, у опоры моста. Помоги ему, Лука… – прохрипела содранным горлом. В его глазах мелькнул страх. Но в ответ он ничего так и не сказал. Сорвался обратно к реке. А я разрыдалась, упав прямо в траву мокрую.

Кто-то взял из моих рук Еву. Я видела, как ей на плечи накидывают чью-то куртку. Они что-то спрашивали у меня, но я не слышала их. Я ничего не видела и не ощущала. Сидела, устремив взгляд в темноту воды. Сердце не билось, я была в забытье.

А потом он вышел на берег. Лука. Он нес на плече Илая. Как только его ноги коснулись земли, Варламов опустил его на землю.

– Все. Все в порядке. Жив, – прохрипел Лука.