Забери мою душу

— Сынок, — мать заметила меня, застывшего на пороге кухни. — Проходи скорее, родной. Садись за стол.

Мать была накрашена. Впервые за все эти годы мать выглядела нормально. Ухожено. Сел за стол, не имея возможности оторвать удивлённого взгляда от порхающей по кухне матери. Мои слова так подействовали?

Мать поставила передо мной тарелку с блинами. Сметану. И вазочку с вареньем.

— Клубничное варенье. Твоё любимое.

Усмехнулся. Голову опустил, после чего горько рассмеялся.

— Кажется, ты снова меня с Игорем перепутала, мама. У меня аллергия на клубнику.

— Антончик, — мать вцепилась пальцами в мою руку, когда я из-за стола поднялся, чтобы кухню покинуть, — прости меня. Прости.

Подался назад, когда родительница попыталась меня обнять. Слишком омерзительна.

— Не стоит. Позвони лучше любимому сыну, мама. Пока в трезвом уме находишься. Поговори с любимым сыночком. Может, совесть у него проснётся. Приедет к тебе. Блевотину будет вместо меня оттирать.

Мать дёрнулась. Отшатнулась. Отпустила мою руку.

— Как ты так можешь с родной матерью разговаривать? — прошептала, смотря на меня полными слёз глазами.

— Так же просто, как моя мать гробит жизнь сестре, — пожал плечами, безжалостно ударяя словами. — Или ты думаешь, что блины испекла, сметаны и варенья дала, я всё забуду? Ноги целовать стану?

— Тоша, остановись, — мать покачала головой, закрывая рот ладонью.

Заткнулся лишь по той причине, что мать могла сорваться и уже вечером валяться в бессознательном состоянии где-то в парке. Слишком слабая. Зависимая.

— Я не голоден, мама. Спасибо. Я не хочу есть.

Пошёл к двери, но мать поймала меня за руку. Сжала. И быстро, сбивчиво заговорила:

— Антон, я знаю, что виновата перед тобой. Так виновата, Боже. Ты столько всего натерпелся, сынок. Только тебя я и нужна. Только ты обо мне заботишься. Ненавидишь, злишься, но заботишься. Не даёшь замёрзнуть в парке или умереть от голода. Антон… Я буду стараться держаться. Я стану лечиться. Посмотри на меня, сынок, — мать положила мне холодную ладонь на щёку и повернула к себе. Дёрнул головой, уходя от прикосновения. — Я клянусь. Я буду лечиться.

Смотрел в бледное лицо матери с шелушащейся кожей, глубокими морщинами на лбу и вокруг глаз, в желтоватые белки глаз. Мать нервно облизывала треснутый уголок губ, показывая белый язык. Я ей не верил. Эти слова я слышал не раз. Особенно в больнице, когда Насте швы на лицо накладывали. Тогда мать на коленях по полу ползала и клялась своим здоровьем, что больше никогда шприц в руки не возьмёт. Её хватило на две недели. Сорвалась быстро.

Выдавил из себя улыбку. Кивнул.

— Хорошо, мама. Я тебя услышал.

— Куда ты? — мать не спешила разжимать пальцы.

— На работу.

— Не к этой пигалице? — нахмурила куцые брови.

— К кому? — в груди медленно поднимала голову ярость.

— Не к этой соседской прошмандовке? Видела, что она приехала. Поссорила Игорёшу и тебя, — мать осеклась и замолчала, поймав мой полный ненависти и бешенства взгляд.

Я никому не позволял оскорблять мою девчонку. Даже самому себе. Как бы не злился. Как бы не ненавидел. Я решил, что она будет моей, когда впервые увидел на лестнице. Решил, что буду защищать ото всех, когда огромные глаза увидел. Разжал пальцы матери и отступил на шаг. Сжал с силой кулаки, пытаясь утихомирить ярость. Нельзя срываться. Знал, что нельзя. Мать слишком слабый человек, ей только повод дай, чтобы принять наркоту.

— Она нас не ссорила, мама. Не стоит её оскорблять.

— Что ты заступаешься за неё? Думаешь, я не заметила, сколько боли она причинила моему сыну?

— Которому из, мама? Игорёчку? Не переживай, Игорёк с ней замутил только для того, чтобы в очередной раз всем доказать, что он лучше меня.

— Антон, ты не прав, — мать покачала головой.

Я горько улыбнулся, смотря в её глаза, в которых видел вину. Сама ведь знает прекрасно, что всю жизнь они с отцом выделяли Игоря.

— Чайник закипел, — мотнул головой в сторону кухни.

Мать поспешила отключить плиту, а я, не желая больше задерживаться дома, покинул квартиру, всунув ноги в кроссовки и сорвав с крючка куртку.

В машине с трудом поборол желание закурить. Обещал ведь мелкой, что брошу. Да и знал прекрасно, что Мишка ненавидит запах сигарет. Поехал в мастерскую.

— Привет, — едва вошёл в помещение, тут же ко мне подбежала Снежинка, облачённая в комбинезон. — Хорошо, что ты приехал, мы с Игнашей и Ромкой ничего не успеваем.

— Привет, — расплылся в улыбке и поцеловал подругу в щёку. — Сейчас присоединюсь. Какая машина?

— Хонда цивик 4д. Подшибник поменять.

— Понял, — улыбнулся светящейся от счастья подруге. — Пошёл работать.

— Тошка, — Снежинка нахмурилась и осторожно взяла меня за перебинтованную руку, — нет. Работать ты сегодня не станешь. Что с рукой?

— Ничего страшного, немного неудачно упал, — соврал, смотря в глаза Снежане.

— Ты снова мне врёшь, — зелёные глаза сузились, на бледных щеках появился румянец. Подруга злилась. — Ты что-то снова от меня скрываешь.

— Снежинка, — попытался беззаботно рассмеяться и перевести всё в шутку. Но в этот раз почему-то не прокатило. Видимо, появление Мишки выбило меня из колеи.